И из-за плашки текст не открывается, кто с тапка и молодец.
Дубль два (без плашки, но она есть там)

Бочжани, тотальное ау, оос, ноль обоснуя, мало Ибо, все ради одной сцены, открытый финал. Зато у меня плашка красивая.
Ключи: не открывай, если я приду, черные мартенсы.

Примерно полторы тыщи слов Впервые за последние два месяца ночь выдалась тяжелой.
Весь городок подняли по тревоге. Сирена, которая осталась в бывшем здании полиции, пронзительно выла, пока Сяо Чжань бежал к стене. Она выла, когда рядом упал Гунь Хао, обливаясь кровью. Выла, когда он пытался прицелиться в монстра.
Боеприпасов для ружей осталось так мало, что им всем пришлось перейти на луки и арбалеты. Убойной силы было гораздо меньше, зато запасов железа в городке хватало, чтобы переплавить на наконечники.
Главное - не промахнуться. Монстры не оставляли права на ошибку.
Когда на небе появились первые проблески долгожданной зари, руки и плечи ныли от боли так, что хотелось кричать. Сирену выключили, но она продолжала выть в ушах.

Гунь Ханя уже унесли. Сяо Чжань хотел проверить, как он, но Сюань Лу грустно улыбнулась. Не улыбка, а, скорее, подергивание губ. Сяо Чжань уже знал, что это означает, видел много раз до того как они добрались до города и потом. Арбалет в ее тонких руках казался огромным.
— Ложись спать, — сказала Сюань Лу. — Ему ты уже ничем не поможешь.
Он кивнул вместо ответа и побрел пошел в комнату, которую привык называть домом. Сяо Чжань думал, что заснуть у него не выйдет, но отрубился, стоило голове коснуться подушки. Может быть, чуть раньше.

Сюань Лу била его по щекам. Не больно, но ощутимо, чтобы привести в чувство. Чтобы он наконец сел на постели и начал хоть немного соображать. Сирену не включили. Значит, это были не монстры.
— Их пятеро, — голос Сюань Лу едва заметно дрожал. Не поймешь, если не слышал раньше. — Их пятеро, и они стоят у ворот.
В последнее время гости появились рядом с городом почти год назад. С той поры на импровизированном кладбище осталось десять табличек — напоминание, о том что время радостных встреч прошло.
Сяо Чжань со стоном выбрался из кровати. Спал он по привычке в одежде, порой не хватало всего пары минут, бездарно потраченных чтобы натянуть штаны и футболку. Умирать не хотелось никому, умирать с голой задницей — особенно.

— Мы же решили, просто никого не пускаем, — он провел ладонью по волосам, приглаживая волосы. Надо было вечером согреть воду и помыться. Последние несколько дней Сяо Чжань и без монстров уставал так, что, наверное, мог бы заснуть стоя, как лошадь.
— Есть две проблемы, — в спину ему сказала Сюань Лу. — Во первых, они действительно очень похожи на живых, люди немного волнуются. А во вторых… во вторых, ты сам увидишь.
Сяо Чжань остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее. Сюань Лу отвела взгляд.

Сначала он не понял, почему она так странно себя вела. Под стенами города стояло пять парней. Судя по их виду, пришли они издалека и путь их был долгим. Ясно рассмотреть получилось лицо только одного из них — оно показалось Сяо Чжаню смутно знакомым. Он не обратил на это внимания, поиск в случайных встречных черт родных, друзей и приятелей мог бы превратиться в новый вид спорта, если бы незнакомцев осталось чуть побольше.

Космос для Сяо Чжаня всегда был чем-то абстрактным. Звезды над головой, запуски спутников, исследования Марса — все это проходило мимо, особо не задевая. Разве что звезды он действительно любил. Вот то только те быстро перестали быть романтичными и манящими, когда на Землю высадился отряд пришельцев. Первую атаку удалось отбить, люди так привыкли воевать между собой, что оружия на первое время оказалось достаточно. Тем более монстров — так их начали называть в тогда еще существовавших соцсетях — было несложно убить, почти как человека. Главное, знать куда целиться — в глаз, открытую пасть или в уязвимое место на брюхе. Правительства разных стран вели победный счет, президенты и генералы хвастались по телевизору, жизнь шла своим чередом. Для большинства людей не было особой разницы между войной с пришельцами или какими-нибудь сирийцами, пока их она не касалась.
Монстры оказались хитрее. Во время второй атаки по донесениям их прилетело совсем немного.
«Одной левой мы их сделаем, — говорил генерал, лучась погонами и улыбкой. — Они еще не знают, с кем связались».
Но они знали. Сначала пропал один из отрядов десантников, посланных, чтобы уничтожить пришельцев. Затем второй. Монстров неожиданно становилось все больше, хотя ни одного корабля рядом с Землей не фиксировали.
Когда ученые наконец сообразили, что монстрам не нужно высаживаться на планету, они получаются из обычных людей после введения какого-то яда, стало уже поздно. Прежний мир перестал существовать. Теперь он принадлежал монстрам, а оставшимся людям пришлось бежать и прятаться в деревнях, где все знали друг друга и можно было дать отпор. Хорошо, что нападать монстры могли только по ночам, днем они либо отсыпались, либо выглядели как люди, чью жизнь они исковеркали и украли.
Сяо Чжаню и Сюань Лу очень повезло попасть в отряд из городка, который решил пробиваться домой. За две недели бегства, крови и боли они заслужили доверие и право остаться.
Этим пятерым у ворот такой привилегия не полагалось.

— Мы не монстры! — хрипло крикнул один из незваных гостей. — Всем на свете клянемся, мы не монстры.
Наверное, ученые бы придумали какой-нибудь надежный тест, чтобы отделить обычных людей от тех, кто ими только прикидывался. Жаль, что большинство ученых не выжило.
— Уходите! — прокричал в ответ Сяо Чжань. — Мы не будем рисковать!
Сюань Лу положила ладонь ему на плечо.
Второй из пятерки — тот, что в буквальном смысле висел на плечах третьего — неожиданно поднял голову. Сяо Чжань бы упал, если бы его крепко не держали.
На него в упор, не мигая, смотрел Ван Ибо. И его лицо он бы ни с каким другим не перепутал, даже через сотню лет.
— Чжань-гэ, — зашевелились губы Ибо. — Это ты, Чжань-гэ?
Он не кричал. Сяо Чжань не понял бы ни слова, если бы когда-то не учился читать по губам. И даже сейчас, он не был уверен, что разобрал правильно. Может быть, он просто хотел услышать «Чжань-гэ». Он думал, что больше никогда его не услышит.
— Чжань-чжань, — прошептала Сюань Лу, касаясь губами его уха. — Вот об этой проблеме я говорила.

Она знала Ван Ибо. Пару раз они ходили вместе в кино, часто вместе ужинали.
«Я не знаю, он твой бойфренд или мой», — звонко смеялась Сюань Лу. Он только закатывал глаза.
Никогда Сяо Чжань не ревновал ее к Ибо. Не зря. Зато Сюань Лу не было сейчас никаких сомнений — не пускать.
Ибо продолжал смотреть на него, без всякой надежды, с бесконечной усталость. Наверное, их городок был не первый, откуда их прогнали. Наверное, у всех пятерых больше не осталось сил.
Сяо Чжань глубоко вздохнул и зажмурился. Он хотел бы открыть глаза в мире, где им надо на работу, можно полежать в кровати подольше. Можно слушать как дышит Ибо, коснуться пальцами обнаженного плеча, слизнуть капельку пота с острого позвонка.
Просто лежать и целоваться, слушая только стук сердца, а не часов.
— Не впускай меня, когда я приду, да, Чжань-гэ? — Ибо запрокинул голову и сдавленно засмеялся. По всей длине его шеи теперь тянулся шрам, оставленный когтем монстра.
Он написал эти слова, когда стало понятно — из Пекина нужно бежать и как можно быстрее. Вот только сам Ибо был тогда в Хэндяне.
Сяо Чжань уставился на его ноги — простые черные мартенсы, они выбирали их вместе. Ибо предпочитал сникеры, поэтому перемерил половину магазина, жалуясь на то какие эти ботинки тяжелые и неудобные.
А потом устроил примерку еще дома: лишь черные высокие ботинки и белые боксеры, которые показывали больше, чем скрывали.

Сяо Чжань облизнул пересохшие губы.
— Нет, это плохая идея, — Сюань Лу еще сильнее вцепилась в его плечо. Она слишком хорошо его понимала. Возможно, лучше, чем Ибо когда-нибудь.
— Нам надо продержаться ночь, — он не повернулся к ней, продолжая смотреть на пятерку.
«Вэньхань, вот как зовут парня рядом с Ибо. А этого смутно знакомого — Исюань» — зачем-то вспомнил Сяо Чжань. Имена двух остальных так и не всплыли в памяти, хотя Ибо точно их знакомил. Он часто звал его на выступления танцевальной группы. Гораздо чаще, чем Сяо Чжань приходил. Ему все казалось, что работа важнее, что все еще успеется, что впереди много шоу и много утренних часов, когда не надо никуда спешить.
— Я возьму лук и «магнум». У меня осталась целая обойма.
Сюань Лу стиснула зубы, но не стала спорить. Никто из жителей городка не стал, пока Сяо Чжань бегал домой за оружием, пока переминался с ноги на ногу, не решаясь сделать шаг за ворота. В конце концов, каждый имел право выбирать свою судьбу, пусть даже такую безумную.
— Продержитесь ночь, — Линь Вэйсян, глава городка, пожал ему руку. — Продержитесь ночь, мы будем наблюдать.
«Но не поможем, если это, правда, монстры, и они сожрут тебя. Или превратят в такого же», — прочитал Сяо Чжань в его глазах.
На большее он и не рассчитывал. Главное, чтобы ворота открылись утром, если ему очень повезет, и он дотянет до рассвета.

—- Зачем ты так, Чжань-гэ, возвращайся обратно, — первым делом сказал ему Ибо, а потом уткнулся носом в плечо. Шрам на его шее оказался выпуклым и удивительно нежным. Сяо Чжань никак не мог перестать поглаживать его кончиками пальцев, пока они вшестером ожидали монстров.
И монстры пришли.

Чжаньчэн, драббл, на ключи – «Держать за голову», «Глубокий минет»
Примечания и предупреждения- Автору очень стыдно, но он не смог не;
- Сложности минета в условиях гримерки;
- Кинк ради кинка;
- Таймлайн - 28 декабря, до начала прохода по красно-черной дорожке, таймлайн сдвинут чтобы СЧ приехал чуть раньше;
- Посвящается анон(у)ам, с кем я фанонил этот момент в треде;
Визуализация для контекста, большие фото

До

И после




Чжочэн зашел в гримерку и закрыл дверь с негромким хлопком. Смесь звуков – голосов, музыки, шума кондиционера – стала немного тише, но не пресеклась совсем.
- Чжань-гэ, - промурлыкал он и крепко обнял, вжимаясь всем телом. – Такой красивый.
Сяо Чжань заключил его в осторожные объятья, стараясь не испачкать светлый костюм гримом, и провел руками по спине, ощущая слабую дрожь сквозь плотную ткань пиджака. Хотелось проникнуть под одежду, погладить, оттянуть воротник, открывая шею – но слишком мало времени, да и не следовало рушить уже подготовленный стилистом Чжочэна образ. Волосы были непривычно завиты в кудри, что умиляло и восхищало романтичностью одновременно.

- Красивый? – поддразнил он. – Разве ты на меня смотрел, а не увлекся разговором?
- Я смотрел достаточно, - сказал Чжочэн непривычно глубоким голосом и вскинул голову. – И ждал тебя, очень ждал. Чжань-гэ…

Он потянулся за поцелуем и Сяо Чжань охотно ответил, прихватывая губами его губы. Опустил руку ниже к талии, вынуждая удобнее прогнуться, ухватил за голову, направляя поцелуй. Чжочэн поддавался, позволяя проскользнуть языком в рот и обжечь укусом нижнюю губу. Все-таки он очень хорошо учился.

Чжочэн сжал его плечи и негромко застонал, явно пытаясь сдерживаться. Сяо Чжаню захотелось заставить его звучать громче, но пришлось спешно замкнуть его рот своим.
Сегодня он не мог этого позволить. Не мог позволить стонов, вскриков, не мог насладиться Чжочэном так, как ему бы хотелось.
Но мысли о сдержанности не гасили нахлынувшее возбуждение. А Чжочэн так и вовсе не собирался отступать. Воспользовавшись его промедлением, он забрался теплыми ладонями под не застёгнутый пиджак. Сяо Чжань на миг прикрыл глаза, ощущая порывистые касания на боках и ребрах, постепенно скользящие все ниже. Чжочэн обхватил ладонями его талию и попытался выдернуть рубашку из-за пояса – и тогда пришлось остановить.

Сяо Чжань поймал его запястья, придерживая:
- Мы не можем сейчас. Время… - он отвернулся к столику, ища взглядом телефон, до которого не мог сейчас дотянуться и разблокировать.
Чжочэн не вырывался из захвата и расслабил сжавшие край рубашки пальцы.
- Время еще есть. Ты очень устал, позволь мне помочь.
- Я не…
- Я видел твое лицо, когда ты приехал. И вижу его сейчас. – Чжочэн покачал головой и подался ближе, почти касаясь губами. – Позволь мне, Чжань-гэ. Я правда очень этого хочу.
От этих слов стало жарко внутри. Хотелось позволить, отпустить руки Чжочэна, отпустить себя.

- Только быстро, - сказал он хриплым голосом.
- А это уже зависит от тебя, - фыркнул Чжочэн, и тут опустился на колени. Руки его Сяо Чжань так и не выпустил, и Чжочэн прижался лицом к его животу, обжигая дыханием сквозь тонкую ткань. Прижался щекой было, словно хотел потереться, но быстро отстранился.
Грим, чтоб его.

- Я сам, - предупредил Сяо Чжань, отстраняя руки Чжочэна. Тот послушно отклонился назад, едва не приседая на пятки, и посмотрел темным выжидающим взглядом. Дрогнувшими руками Сяо Чжань дотянулся до молнии и рывком расстегнул ее. На долю секунды стало неловко, и в тоже время зачарованность Чжочэна опьяняла. – Теперь можно.

Чжочэн вскинулся и потянул резинку трусов вниз, обнажая острый край бедра. Коснулся напряженного возбужденного члена, и у Сяо Чжаня пробежала дрожь по спине от этого плавного движения и от желания чтобы Чжочэн уже перестал медлить и взял в рот. А Чжочэн увлеченно целовал бедро, дразняще обхватывая ладонью, и наконец аккуратно коснулся губами головки.

Это сводило с ума и Сяо Чжань не выдержал. Он положил руку на затылок Чжочэна, нежно запустил пальцы в волосы и прихватил с оттяжкой.
- Чжочэн, открой рот, - произнес он, и едва тот послушался, толкнулся членом глубже. Сперва несильно, давая Чжочэну привыкнуть, но когда тот окончательно расслабился, Сяо Чжань положил вторую ладонь ему на шею, касаясь большим пальцем скулы и фиксируя захват. Толкнулся еще раз, и еще, наблюдая как его член погружается между раскрасневшихся губ Чжочэна.

Так жарко. Сяо Чжань держал его крепко, не давал двигаться. Неприличный хлюпающий звук и приглушенные стоны Чжочэна казались самой лучшей музыкой. Он слегка отстранил Чжочэна за голову и притянул к себе снова, насаживая полностью. От жара и тесноты его рта кружилась голова и Сяо Чжань прикусил губу, проникая членом в горло. Восхитительно.

Чжочэн всхлипнул и он, невзирая на сопротивление, вышел из его рта и попытался наклониться, но Чжочэн уперся руками:
- Все нормально, - сказал он едва заметно осипшим голосом. – Мне сегодня больше не надо петь.
И сам снова взял его губами, выбивая последние мысли из головы. Сяо Чжань толкался в рваном неровном ритме, трахая рот Чжочэна.
Когда он дошел до самого пика, то не стал отстраняться, лишь стараясь не причинить Чжочэну боль. Удовольствие прошло по всему телу волной эйфории, и на миг его руки, крепко державшие Чжочэна за голову, дрогнули. Несколько густых капель попали на волосы.

Сяо Чжань торопливо привел себя в порядок и сел на пол рядом с Чжочэном и нежно поцеловал.
- Давай я сотру, - он вытянул салфетки из пачки и принялся очищаться напрочь разрушенную прическу Чжочэна. Ситуацию это не спасало. Тогда он взял с зеркального столика пульверизатор и безжалостно обрызгал. Расфокусированный взгляд Чжочэна прояснился, и он встряхнул головой.

- Придется сказать, что неудачно помыл руки, - рассмеялся он и быстро облизнулся.
Сяо Чжань улыбнулся в ответ и мягко провел пальцем по раскрасневшимся губам. Те дрогнули от касания и Сяо Чжань потянулся поцеловать его снова.

ЮБ/ЛХК, коллаж, на ключ "приставучая мелодия"
#додайсебесам
читать дальше

Этот анон так ничего и не дописал сегодня ночью, но немного красоты вне феста и без ключей принёс. Коллаж, не коллаж - слепил вместе две фотки, но сам залип на эти губы и глаз оторвать не может.

Тут лили

И ч/б вариант.

Коллаж, Аянга/Ван Ибо на фразу «Смотри только на меня»
читать дальше

Бочжани. Под впечатлением от запроса на восхищение СЧ. Ван Ибо смотрит только на Сяо Чжаня.
Ключи: Улыбнись, Случайно вышло
Зарисовка, проебанная матчасть прикрыта сосредоточием на впечатлениях, скачки времени, не вычитано и я предупреждал, что не очень. ~1000 слов

читать дальшеОни были знакомы раньше, но в памяти сохранилось только приятное впечатление. Лишь сейчас Ван Ибо видит насколько он красив. Смотрит, как его глаза бегают по строчкам, на его губы, которые читают сценарий, на его руки, смотрит и не может отвести взгляд. Сяо Чжань заканчивает реплику и, еще до того, как он к нему повернется, Ван Ибо успевает начать свою. Он следит за происходящим, внимательно слушает и не пропускает ничего важного, но это нисколько не мешает смотреть на Сяо Чжаня.

Они проводят вместе много времени. Разговаривают о персонажах, о сюжете, о еде, о любимых игрушках, о детстве, о родителях, о фильмах, мемах, погоде, глазных каплях, танцах, людях... Они говорят обо всем на свете, и любая тема легко сменяется любой следующей. Ван Ибо раньше думал, что ему сложно сходится с людьми, но когда он смотрит на Сяо Чжаня, ему хочется рассказать ему всё и выслушать каждую его историю.

Они заботятся друг о друге. Когда Сяо Чжань впервые недовольно хмурится, отчитывая Ван Ибо за безалаберное отношение к своему здоровью, Ван Ибо хочет чтобы он не останавливался, хочет напомнить ему о том, что он почти не ест и слишком много вкладывается, хочет чтобы Сяо Чжань не задумывался о таких мелочах, но больше всего его цепляет то, что он вообще заметил.

Они играют влюбленную пару и Ван Ибо это просто, как никогда раньше. Смотря глазами Лань Чжаня на Вэй Ина он видит Сяо Чжаня, который ему улыбается. Самое сложное в этом не начать счастливо смеяться, но он не может удержаться. Вэй Ин совсем не такой, но когда Ван Ибо видит, как в глазах Сяо Чжаня блестят искорки и загорается улыбка, он не может их разделить, потому что видит только то, как Сяо Чжань смотрит на него в ответ.

Они шутят. Постоянно шутят друг с другом, друг над другом, над другими, но всегда вместе. Ван Ибо раньше не знал, что бывают люди, которые понимают его даже не с полуслова, а с полувзгляда. Он не успевает закончить мысль, а Сяо Чжань уже её понял. Иногда Ван Ибо кажется, что у них ментальная связь, вшитая в подкорку, иначе чем ещё можно объяснить то, как легко они сошлись?

Они дают вместе много интервью. Приходится отвечать на одни и те же вопросы, выполнять дурацкие задания, но Ван Ибо это нравится. Ван Ибо нравится всё что угодно, пока рядом Сяо Чжань, пока он слышит его голос, пока он видит, как Сяо Чжань увлеченно рассказывает о роли Вэй Ина, пока чувствует тепло его тела рядом.

Они говорят друг другу комплименты. Глупые и очевидные, но слишком приятные, чтобы можно было остановится. Ван Ибо пытается рассказать, какой Сяо Чжань удивительный, но ему не хватает слов. Что он может сказать, если у него перехватывает дыхание от того, насколько Сяо Чжань красив? Нельзя говорить в интервью, что Ван Ибо не может перестать смотреть на его идеальную кожу, нежные черты лица, родинку рядом с губами, изящную фигуру, тонкую талию, бесконечно длинные ноги, невероятно красивые кисти рук. Даже красная лента в его парике, как будто создана для того, чтобы подчеркнуть его привлекательность. Точно не стоит рассказывать о том, как гипнотически действует на Ван Ибо сам Сяо Чжань. Он не может оторваться, не хочет пропустить ни одного мгновения из тех, которые они проводят вместе, их всегда слишком мало несмотря на то, что они почти живут друг другом. Даже когда они молчат рядом, они молчат вместе. Хотя, это бывает редко и от того еще более ценно.

Когда они физически не рядом, они продолжают свой непрерывный диалог и обмениваются картинками, фотографиями, мыслями. Ван Ибо просит Сяо Чжаня чаще записывать голосовые, чтобы вслушиваться в его интонации и отвечает ему тем же. Конечно, видеозвонки гораздо лучше, но они оба слишком редко остаются в одиночестве. Даже если Ван Ибо смертельно устал, он ждет, когда Сяо Чжань придет домой или в гостиницу, Сяо Чжань зевает, но звонит ему, чтобы провести немного времени вместе. Почти вместе. Сяо Чжань смотрит только на него, смеется, опускает взгляд, как будто смущен и снова, резко, глаза в глаза, протянуть руку и дотронешься.

Они скучают.

— Улыбнись! — Сяо Чжань показывает пример и улыбается сам, немного тоскливо. Ван Ибо отвечает и тоже улыбается такой же грустной улыбкой, они не виделись целую вечность. Ван Ибо слишком мало чата и видеозвонков, ему не хватает живой близости.

— Я тоже скучаю. — Сяо Чжань касается пальцами экрана и у Ван Ибо щемит сердце.

Они касаются друг друга. Гораздо чаще, чем Лань Чжань и Вэй Ин. Кончиками пальцев, внешней стороной рук, бедрами, плечами. Просто так поправляют одежду, волосы. Ван Ибо берет у Сяо Чжаня бутылку с чаем, ему не нравится вкус, но это еще один способ быть ближе и почти непрямой поцелуй.

Для Ван Ибо это очень непривычно. Раньше его никогда не тянуло к кому-то с такой силой. Сяо Чжань как магнит, постоянно хочется быть к нему ближе, смотреть на него, слушать его, провести рукой по лицу, убрать мешающиеся волосы.

Они играют друг с другом. Ван Ибо любит свой меч, а ещё больше он любит, когда Сяо Чжань запрокидывает голову и показывает беззащитную шею, уворачиваясь. Или, когда Сяо Чжань шутливо с ним сражается. Они отдаются игре полностью, нимало не смущаясь, как в детстве. Иногда Ван Ибо думает, что он перегнул палку, но Сяо Чжань неизменно смеется и отвечает, что все хорошо.

Ван Ибо говорит, что это вышло случайно, но сам себе не верит. Он не думал об этом с особым вниманием, не фантазировал по ночам, и даже не собирался, но когда прикоснулся губами к губам Сяо Чжаня понял, что это именно то, чего ему не хватало.

Ван Ибо успел забыть какого это бояться отказа, поэтому не знает куда себя деть, пытается неловко не смотреть на Сяо Чжаня, убрать руки, отодвинутся. Ван Ибо надеется, что он не испортил этим дурацким недопоцелуем магию между ними.

Сяо Чжань накрывает его руку своей. У него, как всегда, очень теплые руки и идеальный маникюр. Ван Ибо смотрит на их руки и ему кажется, что они дрожат. Поднимает глаза на Сяо Чжаня и видит отражение своей растерянности.

— Ибо... — Сяо Чжань просто зовет его по имени и ничего не говорит. Секунду, вторую, третью, время тянется мучительно долго.

Сяо Чжань, как в замедленной съемке смотрит ему в глаза, переводит взгляд ниже, наклоняется...

Продолжение пьяненьких чжулюхаев - утро после "пьянки".
Камео плюшевых чжулюхаев и пушистых штанов

vanilla pies, около 600 словХайкуань проснулся, когда за окном уже было светло. Что-то приятно грело грудь. Он приподнял одеяло и обнаружил на себе плюшевого "Чжу Цзаньцзиня". Голенького.

Плюшевых "чжулюхаев" Цзаньцзинь недавно заказал через какую-то знакомую у крафтера из Тайланда, зачем-то три пары. Сказал, что собаки рано или поздно до игрушек доберутся, поэтому рационально было купить с запасом. Так и сказал: рационально. Хайкуань же подумал, что в покупке трех пар одинаковых игрушек не было ни капли рациональности.

Приподняв плюшевого "Чжу" за огромное ухо, Хайкуань переложил его на соседнюю пустовавшую подушку. Поводил руками вокруг себя по кровати в поисках настоящего Цзаньцзиня. Нащупал стопу. Попытался понять, как лежит остальное тело, но воображение пасовало. Не столько многолетняя дисциплина, сколько любопытство заставили его вытащиться из кровати, он обошел ее, и приподнял одеяло там, где под ним явно кто-то лежал. Цзаньцзинь развалился "звездочкой" поперек кровати, широко, очень широко раскинув ноги, а голова едва не свисала вниз с края. Поцокав неодобрительно, Хайкуань деликатно сдвинул ноги и положил ему под голову подушку.

Натянув пушистые штаны и майку, он пошел проверить, не натворили ли они вчера дел. Пили они с Цзаньцзинем редко, и оба плохо переносили алкоголь. Но пару дней назад они, наконец, встретились после нескольких недель врозь, и всё еще витали в облаках, а вчера среди бесконечных, словно сделанных на случай апокалипсиса, покупок Цзаньцзиня откопались несколько бутылок пива. Они выпили всего одну, и вот...

Хайкуань пересчитал животных - две собаки, две рыбки, два поссума, последние радостно затрещали при его появлении, видимо он встал не так уж поздно, раз они еще не улеглись спать. Он проверил у всех еду и воду, с грустью подобрал с пола уже весьма потрепанного плюшевого "Лю Хайкуаня". Но тут же вспомнил, что у Цзаньцзиня в запасе еще две пары, и не стал обижаться на Тини и Вули.

Проходя мимо ванной, он не удержался, и пошел посмотреть на себя в зеркало. В целом он выглядел нормально: в меру помято и взъерошенно. Но на лбу было какое-то странное розовато-бежевое пятно. Он открыл воду, потер пятно - смывалось, хоть и с трудом. Пахло какой-то химией. Подумав, он залез в душ и вымылся целиком. Чувствуя себя свежим и чистым, и напевая, Хайкуань отправился к кухню. Помня, что они что-то пытались готовить, именно там он ожидал наибольший разгром.

В кухне, и правда, был бардак. Но самое странное обнаружилось на стене в гостиной.
- Обезьянья задница!.. - вспомнилось ему тайское ругательство.

Из спальни послышался шум, потом шарканье ног, и через несколько мгновений две цепкие руки приобняли его за талию, а острый подбородок воткнулся в плечо.

- Ну нет, - хриплым со сна голоса сказал Цзаньцзинь. - Это не обезьянья задница. Наверное, это должна была быть... волна?

- Как ты невероятно спокоен, - заметил Хайкуань.

- Учусь у тебя, - хмыкнул Цзаньцзинь. - И ведь это даже рядом не стояло с тем, что мы натворили в прошлый раз.

Да, это была печальная страница их совместной жизни. Они тогда праздновали концовку дорамы, прощались со своими героями. В итоге Хайкуань до сих пор не мог вернуться в свою старую квартиру - там шел ремонт. Но хуже всего, что они тогда, протрезвев, несколько часов искали Бигмак, а потом вместе рыдали от облегчения, когда, наконец, нашли ее спящей в коробке со старым синтезатором.

- Я в душ. А потом подумаем, что делать с... этим.

Цзаньцзинь поплелся в душ, а Хайкуань задумчиво захрустел найденной в кухне квадратной лепешкой, рассмативая их художества. На полу стояло пластиковое ведро водоэмульсионной краски цвета "персиковое мороженое". Рядом валялись два валика. На стене красовалось огроменное пятно трудноопределяемой формы. Да, возможно, это должна была быть волна. Надо отдать им обоим должное - даже пьяные они накрыли пол, стулья и стол пленкой. Которая в одном углу как-то подозрительно смялась, как будто по ней долго катались...

- Хайкуань! - раздалось из ванной. - Ты не поверишь, но у меня засос на заднице!

коллаж, бочжани, ключ "смятые простыни"

честно говоря, понятия не имею насколько я сделала по ключу, но вдохновилась им. клик по картинке откроет полный размер
немножечко 18+ из-за задниц в основном

Чжулюхай коллаж на ключ "Смотреть можно, трогать нельзя"

Рейтинг

Джен, преслэш, вансайд, Артур, ВИ, примерно 1300 слов
по ключам "совместный проект" и "мутная вода"
все, что рассказано об Артуре, кроме легкого краша на ВИ, основано на реальных фактах, включая баб

- Ты влюблен? – спрашивает Алекс.

Обычный вопрос, ничего особенного в нем нет, но Артур медлит, прежде чем ответить. Этого достаточно для того, чтобы на лице брата появилась то самое ироничное выражение, которое Артур «брал погонять» для роли Нин Цюэ. Характер Алекса, как и его манеры, настолько соответствуют главному герою «Вечной ночи», что Артуру не пришлось изобретать велосипед – властный, жесткий, умный и насмешливый старший брат стал идеальным прототипом. Артур не такой, в нем больше от мамы, он без ума от кинематографа, исторических романов и истории в целом и, если бы не отец с его дисциплиной, он бы закопался в книги с головой, выбираясь лишь в случае крайней необходимости. Такой, как интересная роль.

- Нет, - после долгой паузы отвечает Артур.
- Тогда почему? – брат кивает в сторону лежащего на столе телефона. На экране блокировки, как и на основном, одно и то же лицо, и у Алекса было время рассмотреть его во всех деталях, пока Артур экспериментировал с разными ракурсами для совместного фото. Они не так часто видятся в последнее время, для Артура каждая встреча на вес золота, тем более такая, как эта – не в родном Ханчжоу, а в любимом ими обоими Париже. Алексу удалось выбраться из своей Лиги Плюща, и Артур вылетел навстречу, несмотря на травму лодыжки. Упустить возможность побродить с братом по ночному Парижу он не может. Это не вейбовская церемония, хотя и ее пропускать было жаль по некоторым причинам. Тем самым, которые на экране блокировки и на основном.

Артур тщательно выбирает слова для ответа:

- Думаю, мы могли бы стать друзьями. При определенных обстоятельствах, конечно.
- При определенных обстоятельствах ты уже дружил с Мейхэ. И к чему это привело?

Точно. Ци Мейхэ. Эмили. С нее, точнее, из-за нее все и началось. Академия Табор в Штатах, где они вместе учились. Несмотря на правила, ратующие за демократичность и равенство, ученики все равно сбивались в отдельные стайки: китайцы предпочитали тусить с китайцами. Эмили, единственная наследница компании стоимостью более 50 миллиардов долларов, считалась завидной наследницей, и Артур частенько подшучивал над ее маниакальным пристрастием к звездным мальчикам.

«Вот зачем они тебе? Лучше на таких, как сама, смотри»
«Много ты понимаешь…» - бурчала неуемная любительница селебрити и продолжала атаковать вейбо очередной жертвы.

Кто бы мог подумать, что всего через два года Артур и сам станет ее мишенью. Роль Нин Цюэ принесла ему известность, статус посла Dior добавил лоска, и Артур до сих пор не понимает – как это все получилось. Эмили оказалась такой же настырной, как преследующие его полоумные фанатки, и Артур без сожаления отписался от нее во всех соцсетях. К этому времени он неплохо сдружился с Наной, его партнершей по следующим съемкам, и та очертя голову бросилась воевать с Эмили, продолжающей постить фото Артура с сомнительными подписями. Дурдом продолжился в виде предположений фанатов о связи с Наной, и, когда терпение Артура подошло к концу, Китай как нельзя вовремя помешался на «Неукротимом». Популярность ведущих актеров взлетела до небес, и Эмили немедленно переключилась на Ван Ибо.

Артур довольно посмеивался, лайкая выставленные Эмили фото – везде Ван Ибо - с левого акка, бродил по тегам, интереса ради прочитал новеллу, по которой сняли нашумевшую дораму. Новелла оказалась интересной. Даже более чем. И это несмотря на принадлежность к BL. Ему всегда нравилось историческое фэнтези, как раз из-за романа Мао Ни он и решился на роль в «Вечной ночи», и теперь, после прочтения «Основателя» Артур взялся за просмотр самого сериала, примеряя на себя различные роли.

Больше всего ему приглянулся Вэй Усянь. Артур понимал, что с его внешностью он потянул бы только Старейшину Илина в его темной ипостаси. Увы, улыбкой Сяо Чжаня он похвастаться не мог, но тем интереснее было мысленно отыгрывать сцены. Он представлял себя рядом с Лань Ванцзи, пытался отработать мимику и так втянулся, что присутствие Лань Ванцзи рядом начало казаться реальным. Как и присутствие Ван Ибо, с которым они вместе репетировали реплики, отрабатывали боевки, а после съемок валились с ног от усталости. Артуру виделось это все настолько живо, что где-то в сети под глупой фотошопной картинкой с Ван Ибо и Сяо Чжанем он оставил комментарий со своего родного аккаунта. Что-то вроде «химия могла бы быть и получше». Алекс его едва в асфальт не укатал после этого. Как и фанаты Ван Ибо и Сяо Чжаня. Тридцать плюс тридцать миллионов подписчиков против его девяти.

- Для того, чтобы дружить, нужно иметь хоть что-то общее, - замечает Алекс, доливая в бокал мерцающего в свете фонарей шампанского.

Артур мог бы ответить, что общее у них есть, та же Эмили к примеру, но молчит.

Единственное по-настоящему общее – это аэропорты. Во время перелетов в Чаншу Артур несколько раз натыкался на Ван Ибо. Охранники, скейт, проводные наушники, броская одежда и усталый, загнанный взгляд. Ван Ибо всегда выглядел стильно, никогда не разглядывал окружающих, и почти не улыбался. Совсем как Лань Ванцзи.

Если бы у них был совместный проект, Артур бы подошел, посидел рядом молча, а может, пошутил бы ни о чем и обо всем, и тогда Ван Ибо улыбнулся бы. Так же, как улыбался Сяо Чжаню – Артур и закадровые сцены посмотрел. Но совместных проектов у них нет и вряд ли когда-то будут, и Артур просто наблюдал со стороны, как не улыбается Ван Ибо в аэропорту.

В этот же день на экране блокировки появляется фото серьезного до невозможности Лань Ванцзи, а на основном – фото улыбающегося синеволосого Ван Ибо. Для фотосета Dior Артур просит стилистов распылить на стриженые ежиком волосы серо-синий лак в тон костюму. Стилисты довольны. Артур тоже.
(воображаемый друг радостно хлопает в ладоши и смеется странно-некрасивым смехом)

- Помнишь, что сделал отец, когда я решил пойти в «Вечную ночь»?

Алекс тихонько посмеивается:

- Ты про то, как он заставил тебя проехаться по всем предполагаемым местам съемок и на каждом в деталях объяснить, как именно себя там будет чувствовать главный герой? И только после этого разрешил принять участие в кастинге?
- Да.
- Ясэ… - брат переходит на домашнее имя, и это значит, что все очень серьезно. Хотя китайское имя Артура это Фэйюй, даже дома его и брата называют производными от их английских имен. Фэйюй Артур только в официальных кругах. С друзьями, на съемках – везде он Артур, а дома, для мамы, отца и брата – Ясэ.
– Ясэ, – повторяет Алекс, - я же правильно понимаю, да? Ты согласился на съемки в «Эрхе» не ради интересной роли? Тебе нужен такой же опыт и что-то общее?

Артур молча кивает и делает глоток из своего бокала. Шампанское щекотными пузырьками кусает губы, ласкает нёбо виноградным вкусом, и на душе становится легче. Артур не сомневался – брат поймет сразу. А позже просчитает все на десять шагов вперед и даже подскажет, как лучше. Как в свое время подсказал отцу, незаметно и вроде бы вскользь, что Артуру больше нравится та сторона съемочной площадки, которая под прицелом камер, а не наоборот.

- BL… - морщится Алекс. – Мутная вода, конечно, но, если повезет со сценаристом, то может и выгореть. Бюджет там завидный, с костюмами будет работать та же компания, что работала для «Племен и империй», у Лео мощная фанбаза и его давно хотели на роль Ваньнина, ну и Мо Жань твой типаж на все сто…

Артур довольно улыбается: Алекс в своем репертуаре – ничего не говорит, но всегда в курсе всего. Анализирует, складывает из деталей общую картину, и никогда не ошибается.

- Тем не менее, это слишком большой риск с твоей стороны, Ясэ.
- Знаю.
- Будет тяжело.
- Тяжело было худеть на тридцать с лишним килограмм, но получилось же…
- Тоже верно…

Бокалы потихоньку пустеют, январь напоминает о себе легким морозом, но внутрь кафе братья перебираться не спешат – Париж улыбается всем одинаково красиво, не делая разницы между приезжими и местными, и уличные музыканты, вросшие в брусчатку стоптанной обувью, балуют ночной город бессмертной «Non, je ne regrette rien». Алекс тянется за телефоном и, прежде чем сделать фото сидящего за столиком Артура, поворачивает экран. Синеволосый Ван Ибо мягко улыбается, и Артур не может не улыбнуться в ответ.

- И все-таки ты влюблен…

Сердце частит в такт уличным музыкантам, наполняя вены грустным парижским задором.
Артур мог бы поспорить, вот только одно «но» - брат никогда не ошибается.
А в мелодии «Non, je ne regrette rien» появляются ноты предвкушения.

Ключи: "не так и не туда", "куртка на плечах", "я назову в честь тебя что-то великое. Например, мадагаскарского таракана" и "это был хороший лес". Пост-ап, юйчэн, лили, Чжэн Фаньсин, Цао Юйчэнь, гипотетические змеи.

Ночевать в лесу они, конечно, не планировали. Просто не рассчитали время. Задержались в супермаркете дольше, чем думали, выехали позже - и вот: уже смеркается, а до ближайшего мотеля, не говоря уж о населённых пунктах, катить и катить.
- Остановимся! - решил Юй Бинь.
Чем дальше они отъезжали от города, тем сильнее его отпускало - даже дышать, казалось, стало легче. Пустынная трасса угнетала, но не так, как пустые улицы обычно оживлённых городских кварталов. Во всяком случае, их больше не окружали коробки, набитые мертвецами, которых Юй Бинь ощущал почти физически. Можно было бы вовсе сделать вид, что они едут с друзьями отдохнуть на природе, распевая дурацкие песни. Но он не стал. Нет, чем быстрее он примет случившуюся катастрофу, тем будет лучше. Для всех, потому что сейчас определённо не подходящее время, чтобы быть обузой. А ему оно и вовсе никогда не подходящее. Он старший, он лидер, и вообще, на него смотрит Чжочэн - куда уж сильнее-то позориться?
- Давайте поищем место, где можно разбить палатки, пока не стемнело!
Юй Бинь прижался носом к стеклу, разглядывая мелькающие за окном виды. Остальные последовали его примеру. Можно было бы остановиться хоть прямо на трассе, кому бы они здесь помешали? Но нет, это уже слишком...
Подходящее место нашлось быстро - небольшой лесок метрах в двуста от дороги. Они съехали - благо тропа оказалась достаточно широкой. Оставлять фургон далеко от палаток не хотелось из-за кошек.
- Наш самолёт приземлился на полпути в Никуда! Отстегните ремни и выметайтесь! - Юй Бинь снял с колен возлюбившую его в качестве лежанки Солёную Карамель. - Хвостатых это не касается, впрочем!
Он переложил кошку на один из пледов, которые они захватили в большом количестве. И где тут эти палатки? Вещи укладывал Юйчэнь, они ему подавали...
- Шестиместную возьми. Или дай я сам. - Словно услыхав его мысли, Юйчэнь материализовался за спиной. - Одну быстрее поставим, чтобы в темноте не возиться, поместимся. И горелка нужна, разжигать костёр тоже поздновато.
Темнело стремительно. "Нужно было озаботиться ночлегом раньше", - раздосадованно подумал Юй Бинь. Ещё один промах в его коллекцию.
- Прорвёмся, - пообещал он. Не то друзьям, не то себе.

И как-то быстро нашлось дело каждому. Ставить палатку взялись Бовэнь и Цзи Ли, забрав с собой Фаньсина, чтобы светил им. Остальные занялись ужином.
- Если у вас там есть маршмэллоу, не подпускайте к ним Юй Биня! - крикнул Цзи Ли. Юй Бинь поступил как сделал бы любой взрослый серьёзный человек на его месте: показал язык.
- Что у нас на ужин? - спросил он. Некстати вспомнилось, как они готовили в четыре руки с Чжочэном на тесной кухне, постоянно задевая друг друга. И можно было даже взять его за руку или обнять - нет, об этом думать точно...
Не здесь, не сейчас. "Не так и не туда", - подсказал внутренний голос. Юй Бинь фыркнул.
- Суп из...
"Корня лотоса", - пронеслось в голове, наверное, у каждого. Судя по лицам. Чжочэн и Юйчэнь переглянулись как-то особенно понимающе и синхронно вздохнули.
- Как там Лулу... - Чжочэн резко надорвал пакет лапши. Вода уже начала закипать. - Надеюсь она... в порядке.
Юйчэнь молча высыпал в кастрюлю концентрат для супа. Если бы это был зомбиапокалипсис, Юй Бинь бы не сомневался, что Сюань Лу - живее всех живых. Но кто знает, смогла ли она не поддаться заразе? Если повезёт, они ещё встретятся, и тогда...
Тогда он будет ужасно ревновать, конечно. Потому что очень уж хорошо с ней ладил Чжочэн, и порой казалось, что интерес его к ней - совсем не братский. Но это неважно, Юй Бинь честно будет рад, если она... в порядке. Он, кажется, был бы безумно рад любому выжившему, будь тот хоть его злейшим врагом - если бы у него были враги, конечно.
Палатку, тем временем, установили, хоть и не без потерь: Бовэнь оборвал одну из боковых верёвок, что на устойчивость конструкции, впрочем, не повлияло, и теперь пытался привязать за руку ржущего над ним Цзи Ли.
- Что, и в туалет со мной ходить будешь? - поинтересовался тот, отбиваясь явно больше для вида.
- А ты чего-то стесняешься, Сяо Ли?
- Боюсь, что ты расстроишься, сравнив размеры!
- Какой заботливый! - умилился Бовэнь. - Не переживай, у меня крепкая психика!
Они могли бы подстёбывать друг друга ещё долго, если бы Чжочэн не позвал всех к столу. Они расселись на ковриках вокруг зажжённой горелки. Юй Бинь позволил себе устроиться рядом с Чжочэном. Тот сидел, скрестив ноги и поставив чашку с супом перед собой, и задумчиво смотрел на поднимающийся над ней пар. А Юй Бинь смотрел на него. В эти бы растрёпанные за день волосы запустить руку, притянуть к себе - и целовать. К шее прижаться, вдохнуть запах, прикусить солоноватую кожу, зализать - и снова...
- Ты чего? - голос Чжочэна выдернул его из сладких грёз. - Смотришь...
- А? Да... Ты замёрз! Вон... - Юй Бинь протянул руку к его предплечью, но замер меньше, чем в цуне от покрытой мурашками кожи. "Трогать - нельзя", - пронеслось в голове. - Надень?
Он спешно стащил с себя куртку и набросил Чжочэну на плечи. Тот открыл было рот - вероятно, собираясь возразить, но ничего не сказал, лишь кивнул молча.
И взял чашку.

Казалось, мир поставили на паузу. Странная ассоциация, но ничего точнее Чжочэну в голову не пришло бы. Где-то там, за кадром, в мёртвой тишине, происходило великое ничего. Здесь, за импровизированным столом вокруг зажжённой горелки, смеялись и разговаривали живые - будто взяв передышку от страха и постоянного напряжения. Смех звучал лишь самую малость нервно, но весело.
- Змеи? Нет здесь никаких змей! Скажи, что нет! Иначе, тебе точно придётся меня в туалет провожать. Я один к змеям не пойду!
Цзи Ли вцепился в рукав хохочущего Бовэня. Фаньсин пискнул и умоляюще посмотрел на Юй Биня.
- Не бойся, маленькая Звёздочка, я съем любую змею, которая на тебя покусится! - пообещал тот, закинув руку ему на плечо. Юй Бинь отодвинулся от Чжочэна так далеко, как позволяло пространство, почти вплотную к Фаньсину. Оба сидели, одинаково скрестив ноги, и их колени соприкасались. - И к слову, Сяо Ли, что-то мне подсказывает, он будет совсем не против... позащищать тебя от змей.
Он выкинул вперёд свободную руку, указав на Бовэня пальцем, как детектив в фильмах, кого-нибудь изобличая. Тот фыркнул и подёргал Цзи Ли за верёвку, так и болтающуюся у него на руке.
Чжочэн думал так же, если честно. Слепой бы заметил, как Бовэнь старается не выпускать его из вида и начинает нервничать, стоит непоседливому Цзи Ли всё же ускользнуть с его глаз. Впрочем, и тот, даром, что бурчит, не особо рвётся отходить далеко и надолго.
- Ещё бы он был против, - Цзи Ли поднял руку и помахал верёвкой перед лицом Бовэня, будто играя с котом. - Мы же бро.
Юй Бинь закатил глаза и уткнулся лицом в плечо Фаньсина, смешно хрюкнув. Чжочэн плотнее закутался в куртку. Большую, тёплую, рыжую. Она пахла незнакомой туалетной водой, но очень слабо. Уютная и яркая, как её хозяин.
- Точно, - подтвердил Бовэнь, взъерошив Цзи Ли волосы и задержав в них руку чуть дольше, чем это требовалось.
- Даже апокалипсис не помешал ему приехать и спасти меня от грозы, - продолжил тот. - Не все герои носят плащи! Да Ли, я назову в твою честь что-то великое. Например, мадагаскарского таракана.
- Ну да, не спорю, он-то точно покрупнее тебя будет, Сяо Ли...
Все снова расхохотались. Юй Бинь поднял голову и повернулся к Чжочэну, кутающемуся в его куртку. И замер, подвис, как случалось не раз прежде. Губы расплылись в улыбке, а глаза - напротив - резко погрустнели. Чжочэн нырнул в капюшон с головой. Это всё ужасно смущает и расстраивает, ведь он совсем не хочет, чтобы кто-то страдал из-за него. Тем более - Юй Бинь, всегда, старающийся поддержать и развеселить других, даже когда самому больно. Заботливый, красивый, забавный, добрый, вкусно готовит, танцует так, что засмотришься - он, определённо заслуживает чего-то лучшего, чем несчастная невзаимная влюблённость! Ну почему всё так вышло, а?
- Я предлагаю пойти спать, - Юй Бинь отвернулся от Чжочэна будто нехотя, через силу. - Раньше ляжем - раньше поедем дальше.
Его, такого, хотелось обнять и утешить, но Чжочэн не сдвинулся с места, лишь голову опустил. А вот Фаньсин тут же ободряюще похлопал по плечу и зашептал что-то на ухо.
Чжочэн вздохнул и поднялся. Спать так спать. И правда, пора уже.
А всё же, это был хороший вечер. И лес хороший, и здорово, что они здесь остановились. Им всем нужна была эта передышка, эти несколько часов веселья, без мыслей о плохом, где самое страшное - это гипотетические змеи.
И они её получили.

Вот. И возможно, я сделаю перерыв на день-два, чтобы написать другой, не связанный с этом миром драббл, ибо он просится. Но потом я обязательно вернусь к этому фику и доведу его до логического завершения.

Чжулюхай, на ключ "Спать в его футболке"
630 слов
Хайкуань заметил неладное через некоторое время после начала съемок “Не лги любимым”. Сперва он подумал, что кто-то из фанатов пробрался в отель и украл его футболки, но история повторилась и в другом отеле, в другом городе. В этот раз подозрения Хайкуаня пали на коллег по новой дораме. Целыми днями его тяготили неприятные мысли о том, что кто-то из коллег мог так просто пробраться в его номер, чтобы трогать и забирать все, что пожелается. С момента начала съемок у него уже пропало 5 футболок. Удивительно, но вора больше совершенно ничего не интересовало. Он больше ничего не брал и не оставлял. Ни скрытых камер, ни вирусов в его ноутбуке, ни записок с признаниями в любви. Тогда Хайкуань стал подозревать, что за ним увязался какой-то футболочный фетишист. При этом было совершенно непонятно, почему он выбрал именно футболки Хайкуаня. У него были самые обычные. Хоть и брендовые, но ничем не выделяющиеся. В любом случае Хайкуань просто не знал, что с этим делать дальше. Несколько раз он хотел было рассказать Цзаньцзиню, но в итоге решил не тревожить по таким пустякам, потому что он ничем не мог помочь в этой ситуации, а просто напрасно волновался бы и накручивал как себя, так и Хайкуаня. После седьмой пропавшей футболки он начал подумывать об установке скрытой камеры в отеле, но решил отложить до отъезда Цзаньцзиня, который должен был приехать вот уже… сейчас. Хайкуань достал телефон из кармана, чтобы проверить входящие сообщения, но был прерван стуком в дверь. Он сразу понял, кто за дверью, потому что так стучит только Цзаньцзинь. Открыв дверь, он не стал медлить — взял Цзаньцзиня за руку и затащил в номер.

— Я скучал, — Хайкуань наклонился, чтобы поцеловать его, и почувствовал остаточный вкус кофе на его губах.

— Я тоже скучал, — Цзаньцзинь нежно погладил его по щеке одной рукой, а второй шустро скользнул под резинку штанов.

— Стоп, — остановил его Хайкуань. — Я еще не успел принять душ, только вернулся в отель со съемок. Если ты сейчас начнешь, то я не смогу остановиться.

— Иди уже, — Цзаньцзинь вздохнул и опустил руки.

Хайкуань отправился в душ, раздеваясь по пути и оставляя вещи на полу. Он старался мыться как можно быстрее, чтобы не терять драгоценное время. После короткого душа он быстро накинул полотенце и вышел в комнату. Вытирая мокрые волосы, его рука застыла в движении. Он увидел Цзаньцзиня, который поднял футболку Хайкуаня с пола и уже собирался положить ее в свою сумку.

— Так вот кто ворует мои футболки! — возмутился Хайкуань. Отбросил мокрое полотенце на спинку стула, стоящего справа от него, и совершенно голый подошел к полностью одетому Цзаньцзиню. Хайкуань был готов признать, что такой контраст заводил, но сейчас не время для этого, более важный вопрос ждал своего разрешения.

— Я... — Цзаньцзинь распрямился, сжимая в руках футболку. Почему-то ему стало стыдно в тот момент, как будто его поймали с поличным, хоть он никогда и не пытался скрывать, что берет футболки Хайкуаня, просто не говорил ничего. — Да, я брал твои футболки.

— Но почему ты ничего не сказал? Кого я только не подозревал уже, — Хайкуань устало потер лицо ладонями. — Даже собирался установить скрытые камеры, чтобы найти вора.

— А почему ты ничего мне не сказал? Я думал, что ты просто не замечаешь. Это же футболки. Да и сколько я взял? Одну или две?

— Не хотел тебя беспокоить по пустякам, вот и не сказал. А ты, между прочим, взял уже семь футболок. Зачем они тебе? Это такой… фетиш? Ну, на футболки?

— Если тебя что-то беспокоит, то это никакие не пустяки. Говори мне все сразу. И нет, все не так, не фетиш это — Цзаньцзинь помотал головой из стороны в сторону. — Вот я бы рассказал про фетиш. Просто футболки пахнут тобой, поэтому я в них сплю. Создает иллюзию того, что ты здесь рядом, а не где-то далеко на съемках.

Анон с углеродом возвращается и несет еще фик. Тут подробностиОказывается, чтобы кинково потрахаться, героям надо перед этим по-другому потрахаться, поэтому до сэлфцеста пока не дошли. Так что вот еще полторы тысячи слов, пре-первый фик, поэтому бочжани счастливые, пусть и немножко нездоровые. Есть рейтинг (немного), есть андерэйдж (странный и скорее сквиковый). Плиз инджой. Надеюсь, следующая часть все-таки приведет нас к тому, ради чего все затевалось.


а тут ссылка на гугл-докdocs.google.com/document/d/1sSmk1NgMzgdeFkOYLuE...

Хотела вставить плашку со стеклом, но не нашла

Развитие это круто, а как же Сижу такая думаю: у ЛХК неприятие собственной внешности, называл себя во вью медведом, как же с этим справятся мои чжулюхаи
Мозг: ЛХК медвед! Живёт в лесу и ему вроде норм, пока не встречает простого хайнаньского юнната ЧЦЦ, погнавшегося за белочкой. ЧЦЦ очарован медведом, влезает в его жизнь и избушку, жрёт его малину и мёд, и не желает слушать, что человек должен жить с людьми. Тогда ЛХК стряпает свои знаменитые лепёшки, засовывает их и ЧЦЦ в короб и пытается унести к цивилизации. А ЧЦЦ из короба внушает ему сесть на пенёк и съесть пирожок. ЛХК не поддаётся, тащит дальше. По пути они встречают концептуального фотографа ВХС (нанялся ради бабла в журнал "Овцеводство", никак не может перестать фотографировать одну-единственную овцу). Потом видят сидящего на берёзе кота ВЧЧ. Стример ЮБ стримит как он пытается снять котика с дерева, но ВЧЧ только загадочно улыбается и залезает повыше. Пока ЛХК решает, не помочь ли (и кому из этих двоих), рукастый ЧЦЦ наконец взламывает крышку короба, виснет у ЛХК на шее и целует его! ЛХК конешно расколдовывается, они падают в траву и дальше рейтинг

Внезапный чжулюхайный порно фанон, вдохновлённый этой гифкой:
Аккуратно, 18+ на весь экран.
ibb.co/PFTKZnN

анон никогда, ну ладно, почти никогда, не писал порно, так что...
чжулюхай порноХайкуань однажды мог бы попросить сделать это при нём. Потому что хотел посмотреть. Он еле сдерживался и облизывался чаще обычного раз в 10, а потом не выдержал. Коснулся руки Чжу, тот замер, а Лю продолжил движение, проведя пальцами до локтя и вернулся обратно, огладил пальцы, и отвёл руку Цзаньцзиня. Обвёл пальцами игрушку, касаясь края кожи, где они плотно соприкасались и медленно потянул на себя, вытаскивая. А потом сразу же нагнулся, скользнув языком в раскрытую задницу, глубоко, сжав пальцами ягодицы Чжу под сладкий стон. Он толкался в него языком, жадно причмокивая, прежде чем взять. И смазка у них с любимым вкусом Чжу - вишнёвая, аромат слегка щекочет ноздри, пока Хайкуань капает в расслабившееся отверстие, а размазывает головкой своего члена и входит, мягко, плавно, притягивая Цзаньцзиня ближе за бедра.
Чжу бы глухо постанывал в подушку, подаваясь назад, чтобы Хайкуань вошёл глубже, резче, громче. И большие ладони скользили по бокам, касались груди и сосков. От чего Цзаньцзинь немного сжимался, срывая с губ Куаня полустон-полувздох, полный наслаждения. Лю прикрывал глаза в такие моменты.
Хайкуань наклонился, практически касаясь своей грудью спины Чжу, поцеловал в основание шеи, и снова, снова, проводил по ней языком и дрожащим голосом, обдавая жаром, заставляя все волоски на теле встать дыбом, шептал на ухо Чжу какие-нибудь непотребства, не грязные ругательства, хоть и мог бы, нет, что-то простое. Но больше всего Цзаньцзиню нравилось, как в такие моменты дрожит голос Хайкуаня от звуков его имени. И хотелось большего. И пусть обычно Чжу любил нежнее, сейчас он хотел, чтобы Хайкуань вдалбливался в него быстро и кончил внутрь, выходя, размазывая свою сперму по его заднице, а потом взял ещё раз, сразу же. И поэтому Цзань-Цзань сбивчиво шепчет: выеби меня. И Лю выполняет его просьбу, начиная резко двигаться, упирается руками в кровать, кусая его за шею. Они не первый раз вместе, Хайкуань отлично знает, как стонет, как сжимает внутри себя его член Цзаньцзинь, когда скоро кончит и он замедляется. Чжу стонет сначала недовольно, а потом уплывает в эйфорию. Он не знает, как Хайкуань делает это каждый раз, но как же хорошо, когда вот так, удовольствие становится невыносимым, оно тянется, кружит вокруг, приближая к разрядке и Цзаньцзинь кончает хватаясь за руки Хайкуаня, оттопыривая зад, облизывая свои пухлые губы и словно свет меркнет вокруг, под пушистыми ресницами мелькают яркие огоньки, когда он чувствует, как Лю спускает внутрь него.

Чжаньчэн, коллажи на ключи "ты мне доверяешь?", "ты заигрался". Кроссоверное АУ с ГП.

в общем, бочжаньская фабрика звезд здесь мне позорно хочется сказать "мойпервыйфик, не судитестрога", но это будет враньем, я просто люблю вот такие штампованные аушки, написал бы вообще холостяка, но слипается все даже от фанонов
ключик - "не сегодня", в команду "Орел и Решка", в которую я упорно пишу сам
варнинг - я не смотрел продьюс 101 и другие песенные шоу, а фз мейд ин раша смотрел, когда пешком под стол ходил, так что матчасти нету, все ради бочжаней
примерно 5100 слов на данный момент, до окончания еще далеко, когда допишу, не знаю
вычитано плохо, извините заранее. все!

1 кусь бочжаней
— Тихо! — крикнул председатель Чэн, даже с места поднялся, что не делал уже два часа, закинул галстук на плечо и повернулся к зрителям, успокаивающим жестом прося замолчать. Зал не унимался. Поддержать Сяо Чжаня собралось столько людей, что, казалось, все трибуны были заняты только его фанатами. Плакаты, огромные светящиеся буквы с его именем, девушки носили ободки в виде ушей кролика и рисовали под губой родинки карандашом для глаз. Свое лицо Сяо Чжань видел на половине всех баннеров, когда ехал на концерт, прислонившись к окну автобуса, перевозящего конкурсантов, и все равно непривычно было знать, что тысячи людей сходили по нему с ума и желали победы. Кастинг в команды наставников шоу талантов подходил к концу. Их осталось всего двадцать четыре, и ровно половина сегодня отправится домой.

Сяо Чжань глянул на Ван Ибо, из-за которого все и началось — тот сидел, как каменная статуя по правую руку от председателя Чэна, гордо держа спину и крепко, на камеры, — табличку с цифрой 2. Микрофон Ван Ибо опустил на стол и готовился продолжать свою речь, когда зал успокоится. Два балла из десяти — именно так оценил член жюри Ван Ибо финальное выступление конкурсанта Сяо Чжаня. Председатель Чэн и На Ин поставили ему по десятке. Для того, чтобы пройти дальше и попасть в число избранных, которые получат право на участие в реалити-шоу, а не окажутся на пороге перед закрытыми дверями в шоу-бизнес, общий балл от жюри должен быть не менее двадцати четырех. Выступающий последним Сяо Чжань набрал всего двадцать два, и это означало, что вся подготовка в тренировочном лагере, все мастер-классы по пению и танцам, на которые он попал на этапе подготовки к этому концерту, преодолев три отборочных тура, прошли впустую. Он видел, как за кулисами плакали другие ребята, когда получали от жюри низкие оценки, и даже успокаивал некоторых, призывая не вешать нос и стойко принимать поражение — опыт, который они приобрели здесь, навсегда останется с ними, а любовь завоеванных зрителей поможет попытать удачу в другом кастинге. Шоу талантов в Китае шли на каждом канале. Жаль, что оказавшись на месте выбывших через полчаса, все эти позитивные настроения Сяо Чжань позабыл. В голове от криков обезумевшего зала шумело, вспотели ладони и шея под тесным воротничком рубашки, и Сяо Чжань думал лишь о том, чтобы не уронить ставший скользким микрофон, когда ему дадут сказать прощальное слово.

Ван Ибо, не повернувшись ни разу к выкрикивающему его имя разгневанному залу, смотрел на Сяо Чжаня холодным взглядом, и когда председателю наконец-то удалось угомонить зрителей, снова поднес микрофон к губам и сказал:

— Сильный голос, хороший танец и умение подать себя — три вещи, которые я ищу в участниках этого шоу. Ты посредственно поешь, еще хуже танцуешь и мне хочется закрыть глаза, когда ты идешь по сцене. Очень неловкий.

Зал закричал еще громче. Ван Ибо в ответ повысил голос, но Сяо Чжань не был уверен, что расслышал его правильно. Все это казалось дурным сном. Ван Ибо был самым жестким членом жюри и никогда не ставил выше восьмерки, но получить от него два балла не смог даже парень, который выступал перед Сяо Чжанем и расплакался, когда забыл слова на припеве. Номер пришлось остановить. Ван Ибо поставил ему пять и посоветовал за кулисами позвонить матери. Поддержка близких, сказал он, поможет смириться с провалом лучше всего.

Сяо Чжань не забыл слова, чисто спел и даже не запутался в шагах, когда отрабатывал танцевальный кусок, но по какой-то причине Ван Ибо решил, что этого недостаточно.

— Кем ты был до того, как пришел сюда? Работал дизайнером? Без обид, но дизайнер из тебя наверняка лучше, чем танцор.

Зал за спиной Ван Ибо стонал «Ууууу» и выкрикивал его имя. Концерт шел в прямом эфире, иногда организаторы носились под сценой и нашептывали что-то председателю Чэну, но никто так и не объявил о перерыве на рекламу, и все унижения Сяо Чжаня были доступны многомиллионной аудитории в режиме онлайн.

Ван Ибо, обычно не комментирующий выступления участников больше, чем двумя строками, на этот раз разошелся, встал со стула и уже вдохновенно рассказывал об ошибках Сяо Чжаня в танце и каким деревянным тот казался для взгляда профессионала. Сяо Чжань старался абстрагироваться и принимать критику должным образом — во многом Ван Ибо был прав, Сяо Чжань это знал, как и знал, что танцы не его сильная сторона, но задавить обиду не получалось. Обиду и понимание, что на этом его путь здесь закончен.

— Два балла накинул за внешний вид, — поднял Ван Ибо вверх палец, стараясь перекричать зал. Говорил он только Сяо Чжаню и смотрел — лишь на него. — Хороший костюм, отлично смотрится. А так, поставил бы ноль. У меня все, спасибо.

Сяо Чжань на автомате сказал в микрофон «спасибо, наставник Ван» и в следующий раз заговорил, когда ведущий сообщил, что Сяо Чжань покидает шоу и подвел итоги слегка дрожащим голосом. Кажется, никто не ожидал, что любимчик зрителей и двух членов жюри окажется за бортом.

Сяо Чжань досчитал до пяти, прежде чем прижать микрофон к губам, и, стараясь сдерживать эмоции, улыбнулся, смотря в пол, и поблагодарил всех, кто его поддерживал. Ван Ибо сидел, накинув на голову капюшон, и его взгляд Сяо Чжань чувствовал до тех пор, пока не ушел за кулисы, где его сразу же сграбастали в объятья не меньше дюжины человек. Сяо Чжань слышал, как все они повторяли, что Ван Ибо сошел с ума и этим необоснованным поступком только вырыл себе могилу, но от пережитого десятиминутного стресса теперь, за кулисами, где не было камер и удушающего воздуха, Сяо Чжань не чувствовал ничего. Словно не его только что вываляли в грязи на всю страну и буквально пинком отправили зализывать раны куда подальше.

— Надо позвонить домой, — сказал Сяо Чжань слишком спокойно, когда его отпустили и взъерошили по голове с хитрой укладкой. — Мама собиралась смотреть. Предупрежу, что все нормально.

Но не успел забрать свой телефон, как со сцены за кулисы прорвался новый поток криков и аплодисментов, к Сяо Чжаню подбежала девушка в фирменной футболке организаторов концерта и с гарнитурой в ухе и без объяснений потащила с собой.

— Зрительское голосование, — услышал Сяо Чжань слова ведущего, прикрыв глаза от режущего света направленных на него софитов, когда вышел на сцену во второй раз. — Всю прошлую неделю преданные фанаты голосовали на нашем сайте и отправляли сообщения в поддержку любимого участника. Пришло время подвести итоги.

На Ин хлопала стоя, когда объявили о том, что Сяо Чжань вопреки решению жюри остается в шоу и попадает в команду наставника Ван Ибо. Только он набрал три человека, а не четыре.

-//-

Сяо Чжаня, как и остальных одиннадцать участников шоу, поселили в гостиничный комплекс с глупым названием Дом Звезды, где все они разбились по парам, заняли спальни и стали привыкать жить по расписанию и не вздрагивать от наезжающей по время завтрака в лицо камеры с безмолвным оператором. Поначалу Сяо Чжань реагировал улыбками и махал, думая, что так надо делать, чтобы не разочаровать смотрящих ежедневные выпуски зрителей, но потом, когда эйфория от осознания, что он здесь, в числе избранных, прошла, присутствие камер стало вызывать скорее равнодушие, чем смущение. Встречи наставников со своими командами проходили прямо здесь, в Доме, и спустя три дня Сяо Чжань сидел за длинным столом, ковыряясь в салате, и смотрел, как На Ин уводит своих подопечных на обсуждение номеров. За это время он видел ее едва ли не чаще, чем других участников. Работа над субботним концертом кипела, наставники двух команд жили буквально через стенку в соседних от Дома апартаментах и проводили по двенадцать часов в сутки за воспитанием будущих звездочек. Сяо Чжань и три других участника команды Ван Ибо были предоставлены сами себе: от скуки сочиняли тексты в открытой студии днем, подбирали аккорды и много смеялись, однако времени отработать номер на субботний концерт оставалось все меньше, а Ван Ибо, улетевший на съемки другого шоу, так и не появился. Дважды в день к ним приходил педагог по вокалу, но ответов от него было не добиться. Сяо Чжань стискивал кулаки и улыбался, когда слышал расплывчатые отмазки, а вечером, вместо сна, занимал свободный зал и до хрипов в груди тренировал танцы по записям концертов Ван Ибо и других танцевальных легенд Китая. Без телефона было скучно, заниматься глупостями — неинтересно, Сяо Чжань, спущенный с небес на землю, плохо спал и морально готовился к тому, что в субботу вылетит первым. Даже если Ван Ибо вернется, для Сяо Чжаня он подготовит самое сложное задание и утопит его своими же руками. Сяо Чжань слышал, как переговаривались ребята из других команд: многие были недовольны выбором песен, которые никак не показывали вокальные способности, а даже наоборот — неудачно накладывались на голос и демонстрировали уязвимые стороны. По слухам, победитель уже был определен, а у жюри имелся список, кто за кем покинет шоу. После скандала на финальном концерте на Сяо Чжаня ставки почти не делали. Максимум — два концерта, слышал он от педагогов по актерскому мастерству и хореографов. Все были уверены, что Ван Ибо из кожи выпрыгнет, но выкинет его при первой возможности. Разумеется, если зрители вовремя не вмешаются.

2 бочажанекусь с фзСяо Чжань хотел бы верить в безусловную любовь тех безымянных людей, которые писали слова поддержки в соцсетях еще недавно, но хорошо понимал, что один ложный слух, пущенный влиятельными людьми, — и любовь зрителей обернется ненавистью. Ван Ибо стоило лишь запостить в вейбо, что Сяо Чжань ленивый и отказывается тренироваться, и Сяо Чжань не смог бы выйти на улицу, не получив по лицу гнилым помидором. По какой причине Ван Ибо еще этого не сделал, Сяо Чжань не знал. Должно быть, слишком занят на съемках.

Сяо Чжань принял душ, забрался в гамак, повернувшись к окнам с повисшей, как головка сыра, в ночном небе луной, и провел рукой по струнам укулеле, наигрывая «Nanhai», он слышал ее сегодня в одной из тренировочной студии. У команды председателя Чэна будет групповое выступление с живой музыкой под нее. Сяо Чжань тоже хотел бы выступить с этой песней, он вообще хотел бы выступить с чем угодно, лишь бы это получилось у него хорошо. Укулеле на его груди вяло похрипывало, Сяо Чжань не слишком умело играл, гитара была крошечная и с ограниченным диапазоном, но грустить под нее было удобно. Сяо Чжань представлял, что стоит на сцене, и весь зал слушает его, затаив дыхание, и эти мечты навевали тоску.

— Что там дальше? — шепнул он под нос, когда часть куплета подзабылась.

— Как краска, что усердно размазана, хочу, чтобы твоя улыбка расцвела, — сказал кто-то. Рука Сяо Чжаня дрогнула, струны коротко взвыли и замолчали. Голос шел со стороны двери, в темноте можно было различить силуэт сидящего на полу человека в капюшоне. Комната с гамаком и мягкими пуфиками предназначалась для отдыха и собраний, днем здесь было полно народу, но по ночам вокруг пустело, только шлялись сонные жители Дома до холодильника и обратно.

Человек поднялся, когда Сяо Чжань ничего не ответил, и подошел ближе, наступив в полоску лунного света на полу.

— Наставник Ван, — узнал Сяо Чжань его походку и линию подбородка. Ван Ибо, бросивший своих подопечных на долгие три дня, явился за несколько суток до концерта. Сяо Чжань думал, что их первая и последняя встреча в качестве конкурсанта и наставника пройдет уже там, когда Сяо Чжань будет повторять свою прощальную речь залу, прежде выступив, разумеется, с тем, что подготовит к концерту сам. Встретить Ван Ибо ночью, судя по дорожной сумке у дверей, явившегося сюда прямо из аэропорта, он не ожидал. Что Ван Ибо теперь сделает? Скажет, что Сяо Чжань осквернил своим голосом отличную песню? Все знали, как Ван Ибо любил ее и постил строки из припева себе на страничку.

Но молчания Сяо Чжань не ожидал. Остановившись возле гамака, Ван Ибо держал руки в карманах и смотрел сверху вниз, как будто в любой момент мог наброситься и задушить. Покачнувшись, Сяо Чжань сел прямо, но до того, как он встал и поклонился Ван Ибо, собираясь свалить как можно скорее, тот сказал, словно хотел остановить:

— Я тысячу раз слышал, как исполняют эту песню.

— Извините, — покорно согласился Сяо Чжань. До субботы еще целых два дня. Необязательно выслушивать оскорбления прямо сейчас.

— Ты сделал это лучше всех.

— Что?

Сяо Чжань уже стоял на ногах. Ван Ибо был чуточку ниже, но не стоило забывать про его непоколебимый авторитет, которым мало кто мог похвастаться среди действующих в Китае поп-айдолов. Про Ван Ибо говорили всякое: что он холоднее льда и красивее, чем любая девушка, которую ты видел, а еще — двадцать лет — это не его возраст. Глаза Ван Ибо выдавали в нем старика, этими глазами он мог заставить плакать тебя без причины. Сяо Чжань всмотрелся ему в лицо, но из-за странно падающего света или желания найти в каждом что-то хорошее — кто знает — Ван Ибо казался мягче, чем всегда, и смотрел на Сяо Чжаня как будто… с робостью? Ну и глупость же, не родился еще человек, перед которым Ван Ибо будет чувствовать себя неуверенно. Это же не Ван Хань и не коллеги Ван Ибо, которых тот уважал и перед которыми мог позволить себе побыть ребенком, Сяо Чжань просто спел его песню и вырос на три сантиметра больше, разве ж это заслуги?

— Ты теперь меня ненавидишь? — спросил Ван Ибо.

— Наставнику незачем переживать о чувствах некоторых временных конкурсантов.

— Не называй меня так. Ты старше на шесть лет.

— Не возраст определяет наше положение в обществе.

— Перестань заискивать, я знаю, что ты меня не боишься.

Сяо Чжань хмыкнул и стиснул руку на гитаре покрепче. Одно неверное слово, и с проектом можно попрощаться. Он старался избегать конфликтов как мог, но нагловатая уверенность Ван Ибо оставляла бреши в благоразумии Сяо Чжаня. И зачем Ван Ибо смотрел так, как будто чувствовал за собой вину? Может, правда жалел, что раздавил его своей необъективной оценкой?

— Мне терять нечего.

— Думаешь, я выгоню тебя после первого же концерта?

— Думаю, я и так получил больше, чем наставник Ван готов был мне дать.

— Ты и понятия не имеешь, что я мог бы тебе дать, если бы знал, что ты это примешь.

Сяо Чжань не верил своим ушам. Ван Ибо, тот самый Ван Ибо, который практически убрал его из шоу, сейчас стоял перед ним и с горящими глазами говорил что-то, что рушило привычную картину мира.

— Я не понимаю, что наставник пытается мне сказать.

— Забудь, — пошел на попятную Ван Ибо. — Я просто устал после перелета. Иди спать. Завтра начинаем подготовку к концерту. Не хочу слышать, что ты не выспался.

Ван Ибо забрал свою сумку и вышел так же неслышно, как зашел.

Сяо Чжань жаждал поработать над групповым номером (кроме него он выступал только с песней), но не ожидал, что Ван Ибо продолжит гнуть свою линию строгого учителя. Они тренировали танец, закрывающий концерт, ставил его, конечно же, Ван Ибо, и из всех двенадцати конкурсантов, которые потели в зале, больше всех придирался он к Сяо Чжаню. Они отрабатывали переход, и когда Сяо Чжань менялся с партнершей местами и вставал на заднюю линию, Ван Ибо как по волшебству оказывался прямо за ним и ныл под руку:

— Плохо. Сяо Чжань, очень плохо. Опаздываешь. Спину прямо. Где твоя нога? Что это было за движение? Не болтай руками и следи за лицом. Что за вид? Ты должен улыбаться, когда танцуешь. Сначала. Все-все-все! Начинаем сначала. И побыстрее. К концу дня каждая мышца в вашем теле должна быть растянута и податлива, как пластилин в руках.

Сяо Чжань поклонился, когда несколько участников оглянулись на него, недовольные и уставшие, и подчинился, сконцентрировавшись на ощущениях. Он должен вызубрить этот танец, не ради себя, так ради Ван Ибо, что угодно, лишь бы тот перестал хмурить лоб и сказал что-то кроме «Сяо Чжань, не годится. Сначала».

— Останься, — бросил в спину Ван Ибо, когда после пятичасовой репетиции, вымотанные и вспотевшие, конкурсанты выстроились в небольшую очередь перед дверями. — Сяо Чжань, — повторил Ван Ибо громче. — Останься. Мы не закончили.

Кто-то хлопнул Сяо Чжаня по плечу и шепнул на ухо «удачи, я оставляю тебе ужин», но от усталости тот едва мог вспомнить их имена, лица же слегка расплывались из-за линз и нывших от напряжения глаз.

Ван Ибо выключил трек, который проиграл за эти часы уже больше сотни раз, и пошел навстречу.

— Я не единственный, кто плохо справляется, — не выдержал Сяо Чжань, когда почувствовал Ван Ибо так близко. — Ли Сан отдавила ноги всем, кто стоял позади нее.

— Это не мои проблемы.

— Наставник Ван отвечает за этот номер и несет ответственность за всех, кто в нем участвует.

— Ли Сан в другой команде, там есть прекрасные хореографы, которые займутся ее подготовкой прямо сейчас. Я дал все необходимые основы.

— Наставник Ван может поручить поработать со мной хореографам своей команды. Необязательно тратить на меня свое время.

— В своей команде, — надавил голосом Ван Ибо, — лучший хореограф я. Ты будешь работать только со мной.

— Очень самоуверенно.

— Что ты сказал?

Сяо Чжань прикусил губу изнутри и покачал головой.

— Жду не дождусь, чтобы ощутить на себе все мастерство хореографа Ван Ибо.

По взгляду Ван Ибо было трудно прочесть, что он думал о ком-то вроде Сяо Чжаня, который ставил под сомнение его профессионализм и имел наглость пререкаться, но вместо того, чтобы ответить и оказаться втянутым в спор, он цокнул языком и махнул рукой:

— Я понимаю, что ты устал. Но дальше будет еще хуже. Это не отпуск и не место, где достаточно быть просто красивым, и за это тебя будут пропускать дальше. Здесь все красивые, если ты не заметил. И все талантливые, половина — намного больше, чем ты сможешь когда-либо стать. Это соревнование, понял? И если ты не готов учиться, чтобы стать лучше, то мы попрощаемся очень скоро.

— Я хочу стать лучше.

— Тогда кончай ныть и займись делом. Ты не выйдешь из этого зала, пока не станцуешь мою хореографию с закрытыми глазами и так, как я хочу.

Сяо Чжань кивнул. Ван Ибо прошелся по залу и наставил мелом крестов там, где должны были начинать остальные участники. Сам он встал на две линии перед Сяо Чжанем и повернулся спиной, лицом к зеркалу.

— Мы будем танцевать вместе. Ориентируйся на меня. Следи за ногами. Сперва медленно, потом прогоним быстрее.

На память Сяо Чжань не жаловался, но пустое пространство вокруг дезориентировало. Там, где он должен был держать кого-то за локоть, он держал пустоту, там, где он должен был прикасаться к волосам девушки, было только его глупое отражение в зеркале, ловящее воздух. Ван Ибо кричал, что нельзя пугаться самого себя, а танцевать в полноги — это удел лентяев, и Сяо Чжань мотал головой и соглашался, смотря, как капает пот с кончиков волос на паркет.

— Пока ты не начнешь думать, как танцор, а не как трусливый заяц, ничего не получится.

3 бочжанекусь с фзОни кружили по залу вдвоем, но Ван Ибо умудрялся не только четко и технично отрабатывать хореографию, а даже поворачивать к Сяо Чжаню голову, чтобы послать ему усмешку или подтрунивающий комментарий. В какой-то момент Сяо Чжань поймал себя на том, что улыбается ему в ответ. Они снова перестроились, оказавшись в одной связке, Ван Ибо заменил девушку, с которой Сяо Чжань отбивал бальный кусок, и движение за движением они подошли к финалу, где Сяо Чжань должен был прижаться к плечу девушки и посмотреть ей в глаза, как будто собирался поцеловать. Ван Ибо даже не вздрогнул, когда Сяо Чжань притянул его ближе, лишь кончики его ушей заалели, но глаза оставались равнодушными.

Кончился трек, Сяо Чжань отпустил руку, но на шаг назад не отошел.

— Плохо, Сяо Чжань, — шепнул Ван Ибо почти ему в губы. — Еще раз.

И они повторили еще раз, а потом еще раз и еще, пока ноги Сяо Чжаня не отказались двигаться, и он по-дурацки не застыл посреди танца. Ван Ибо, насвистывающий колкости, кружась на другой линии, заметил это и сразу же примолк.

— Сделаем перерыв, — быстро сказал он и даже не бросил ничего плохого.

Сяо Чжань, получив отмашку, тяжело осел на пол, вытянул ноги и лег на спину. Потолок над головой кружился белой спиралью, от ламп болели глаза, дважды хлопнула дверь, и ко лбу прижалось что-то холодное. Бутылка с водой. Ван Ибо лег рядом и, по-детски сложив ладошки под щекой, перекатился на бок, лицом к тяжело дышащему Сяо Чжаню. Сяо Чжань обхватил бутылку руками, но не стал пить, просто стиснул ее у шеи, там, где бился пульс, и без сил повернул голову, чтобы посмотреть Ван Ибо в глаза.

— Я не чувствую ног.

— Это нормально.

— Боюсь, я могу запороть выступление. Что если я остановлюсь, как сейчас? Не знаю, что со мной было.

— Послушай музыку и вступи там, где сможешь, — мягко ответил Ван Ибо. Он снова стал таким, как был ночью, когда пришел к Сяо Чжаню и сказал «хочу, чтобы твоя улыбка расцвела». — Никто не осудит тебя за одну ошибку.

— Ты осудил меня, — прошептал Сяо Чжань, снова ощутив то давление на груди и забыв, что разговаривал со своим наставником. — «Дизайнер из тебя лучше, чем танцор». Так ты сказал.

— И это правда, — не стал отпираться Ван Ибо. — Я искал тебя в сети и смотрел твои работы. Ты отлично рисуешь.

— Но плохо танцую.

— Мы исправим это. Что, по-твоему, мы делаем сейчас?

— Лежим на полу и оставляем под собой лужи пота.

— Мне нравится, как потеет твоя переносица. И у тебя краснеют щеки.

— У тебя краснеют уши.

— Только когда смущаюсь.

Сяо Чжань ухмыльнулся и попытался приподняться на локтях, но Ван Ибо потянул его лечь назад и так и не выпустил его руку из своей.

— Значит, сейчас ты смущен?

— Каждый раз, когда ты рядом. Разве это не очевидно?

Сяо Чжань тихо рассмеялся, Ван Ибо выглядел как счастливый пьяница и, вероятно, потом, когда они поднимутся и отряхнутся, снова станут наставником и конкурсантом, ему будет стыдно за свои слова. В конце концов, Сяо Чжань мог использовать их против него, если вдруг очень скоро его отсюда выкинут.

— Наставник Ван говорит странные вещи. Похоже, он устал больше меня. Ему пора отдохнуть. Спасибо за тренировку.

Сяо Чжань поднялся на одеревеневшие от напряжения ноги и, не оглядываясь и слегка пошатываясь, вышел из зала, направившись в душ. О словах Ван Ибо стоило подумать. Но только после хорошего отдыха и плотного ужина.

-//-

Песня, которую Сяо Чжань получил, он выучил еще накануне и после записи в студии, уже сидя в машине, узнал, что Ван Ибо снова уехал по рабочим делам, и до концерта в Доме он не появится.

— Отличная новость, — облегченно вздохнул Чжу Фань, парень с высоким тенором и длинными ногами, с которым Сяо Чжань делил спальню почти неделю. — Отдохнешь от него.

— Я пока не устал.

— Ну да, ну да, — рассмеялся Чжу Фань. — А ваши тренировки в зале — это так, прогулка под облаками?

— Начало большой крепкой дружбы.

Чжу Фань расхохотался громче, но Сяо Чжань разубеждать его ни в чем не стал. Он думал о том, с кем они в скором времени распрощаются, и уже мысленно представил, что остается в спальне один и не слушает, как Чжу Фань по утрам сморкается в ванной. Сяо Чжань не знал, откуда была уверенность, что Ван Ибо не выгонит его после первого же отчетного концерта, но после тренировки и легкого флирта, который Сяо Чжань определил-таки в флирт, а не в издевки над собой, как будто дышать стало легче, даже ноги болели не так сильно.

Ван Ибо он увидел за кулисами перед концертом. В сопровождении двух охранников он стоял с телефоном в руках и в строгом костюме и черной бабочке выглядел почти юным, впрочем, таким он и был, если исключить привычную холодность взгляда. Ван Ибо поднял голову, когда почувствовал, что на него смотрят, и Сяо Чжань улыбнулся ему и кивнул. Через минуту он и другие ребята выходили на сцену, жюри появлялись следом и занимали места за столом в первых рядах. На Ин, в отличие от Ван Ибо, не торчала особняком, а проверяла, как ее подопечные, вплоть до вопросов про личную гигиену. Сяо Чжань отвернулся, когда услышал, как одна из девушек пожаловалась на боли в животе, и заметил, что Ван Ибо все еще смотрел на него, хотя отметить присутствие друг друга они, вроде бы, уже успели.

Ведущий объявлял имена участников, Сяо Чжань прислушался, но перед самым выходом на сцену все равно оглянулся на Ван Ибо — возможно, это был последний раз, когда он видел его так близко.

— Не останавливайся, — сказали губы Ван Ибо. Наверное, он говорил про танец.

Напряженные часы выступлений пролетели как один миг. Сяо Чжань отработал свою песню, вытягивая ноты и не забывая менять локации на сцене, чтобы подтанцовка не налетела на него и не задавила, и с волнением сжал микрофон, когда слово взяли жюри. Очевидно, Ван Ибо снова был не в настроении, потому что даже своих подопечных он не удостаивал подробным отзывом. Сяо Чжань списывал это на то, что Ван Ибо был большим танцором, чем певцом, и слушать по сто раз, как кто-то кого-то несчастно любит, он мог и дома в наушниках. Ван Ибо поднял микрофон, когда очередь дошла до него, подумал долго и сказал, когда зал заранее начал кричать, чтобы он оставил Сяо Чжаня в покое:

— Жаль, что в этой песне была музыка. Чтобы услышать тебя, она не нужна.

Зал закричал снова, но уже что-то восторженное и благодарное, Сяо Чжань вскинул от удивления брови и ответил, склонившись к микрофону ведущего:

— Спасибо наставнику Ван Ибо. То же самое можно сказать про его танцы. На мне всего лишь новые туфли, но после тренировок с ним кажется, что я надел испанский сапог.

Зрители зааплодировали, Сяо Чжань улыбнулся, Ван Ибо схватил микрофон опять и выпалил в него, после ткнув им на сцену:

— Главное, береги талию, Чжань-гэ.

Так Сяо Чжань не краснел никогда в жизни. Он стоял в окружении камер и под светом прожекторов, и его щеки болели от улыбки, которую он не мог контролировать. В зале бурлило, Ван Ибо ухмылялся, закусив нижнюю губу, и это настроение: фанатов, самого Сяо Чжаня и Ван Ибо, который не сводил с него лучистых глаз, было так не похоже на то, которое было, когда Сяо Чжань пришел на эту сцену и получил два балла.

Он вернулся за кулисы, качая головой и стараясь успокоиться, но взгляды персонала и всех, с кем Сяо Чжань делил обеды и ужины уже неделю, были ошарашенными и даже завистливыми.

— Большая крепкая дружба? — протянул Чжу Фань и сложил руки на груди. Сяо Чжань забрал бутылку воды и ничего не ответил. Все равно бы никто не понял.

Танец, закрывающий концерт, отработали они не идеально, но приемлемо. Был небольшой рассинхрон, когда все три линии в быстром темпе выплясывали хореографию, но после завершающих аккордов Сяо Чжань поклонился, тяжело дыша, и посмотрел на Ван Ибо — тот хлопал вместе со всеми, хоть и сложно было сказать, понравилось ему или нет.

Не сегодня, думал Сяо Чжань, я уйду отсюда не сегодня. Он был прав — по результатам зрительского голосования Сяо Чжань получил иммунитет, а три участника, по одному из каждой команды, были выбраны наставниками, и после концерта ушли домой.

4, пока последний, бочжанекусок с фабрикой звезд— Из-за тебя, я ушел из-за тебя. Ты подговорил Ибо, — слышал Сяо Чжань сорванный голос расстроенного Чжу Фаня за кулисами, когда прямой эфир закончился, и все в расстроенных чувствах успокаивали выбывших из проекта ребят, пока было время.

— Нет, ты ушел, потому что запорол танец, который он поставил. И я понятия не имею, что будет дальше. Может, мы с тобой увидимся уже через неделю. Кто знает.

— Что здесь происходит? — сняв бабочку и расстегнув верхние пуговицы рубашки, поднялся со сцены Ван Ибо и разбил их маленький сеанс объятий. Его укладка за столько часов слегка растрепалась, а губы влажно блестели от помады. Застигнутые врасплох участники дружно протянули «добрый вечер, наставник Ван!», но в глаза ему посмотреть никто не посмел. — Собирайтесь, автобус ждет. Чжу Фань, тебя отвезут в отель, утром отправишься домой. Пойдем, я провожу тебя.

Они отправились к выходу первыми, но Сяо Чжань видел, как Ван Ибо о чем-то быстро говорил Чжу Фаню и даже неловко хлопал его по спине, отчего тот в конце концов несмело разулыбался. Наверняка похвалил за качественно исполненную песню и пообещал пригласить на финальный концерт. Даже Ван Ибо умел находить правильные слова для нуждающегося. Кто сказал, что он вовсе не чуткий?

Утром Сяо Чжань проснулся в спальне один, в одиночестве съел завтрак, пробежавшись по расписанию, и весь день посвятил подбору мелодии под свои стихи в пустующем зале. Он слышал, что наставники приходили и уходили, Ван Ибо мелькнул во время обеда, не удостоив Сяо Чжаня и крошечным взглядом, но винить его было не за что — после их спонтанного обмена любезностями на субботнем концерте вейбо бурлило заявлениями о растопленном сердечке холодного принца Ибо, который поддался чарам уже немолодого и корыстного Сяо Чжаня, жаждущего славы. Хорошо, что самому проверить эти слухи было нельзя, интернет и телефон в Доме были запрещены, а все вести с полей доносил персонал, да и то — при условии, что никто не будет говорить об этом вслух.

Поздно вечером, опять мучаясь бессонницей, Сяо Чжань хмуро жевал яблоко, развалившись в кресле и закинув ноги на подлокотник, и пересматривал запись концерта. Они посмотрели его еще днем — все девять участников вместе с ведущим, который принес первые отзывы о концерте и снабдил новостями о мире. Их снимали три камеры для ежедневного дневника на канале, и Сяо Чжань старался не слишком высовываться, забившись в угол дивана рядом с близняшками из команды председателя Чэна, хотя, конечно же, это его не спасло.

Ведущий зачитывал сообщения от фанатов, чтобы подбодрить понурых участников, по разным причинам недовольных первым концертом, и, обратившись к Сяо Чжаню, сделал из этого целое представление.

— «Я хочу, чтобы он сделал мне ребенка», — зачитал ведущий комментарий с планшета. — Вот еще интересное: «Скажите Сяо Чжаню, что я была в зале и слышала, как он поет. Он — мой новый кумир». Сказал. Не благодари. «Сяо Чжань так красив, что мне стыдно смотреть на себя в зеркало». «Чжань-гэ, я люблю тебя, мы всей семьей голосуем за тебя, надеюсь, ты победишь».

Камера снова наехала снимать лицо, Сяо Чжань сложил руки, как Будда, и кивнул.

— Спасибо!

Ведущий ухмыльнулся и открыл другую страницу.

— А здесь самые жаркие комментарии. Вау, Сяо Чжань, ты уверен, что я должен их оглашать?

— Только если ты пообещаешь, что это можно давать слушать детям, — посмеялся Сяо Чжань, в душе испытывая дикий страх. Он предполагал, какого рода были те комментарии, но, похоже, у организаторов проекта были свои интересы в том, чтобы создавать репутацию Сяо Чжаня через скандалы и странные слухи.

— «Сяо Чжань и Ван Ибо такая красивая пара. Они так флиртовали, что мне пришлось достать льда из холодильника, чтобы остудить пылающие щеки».

Близняшки потрепали Сяо Чжаня по голове, все смеялись, принимая это за шутку, и хлопали, но сам Сяо Чжань лишь через силу улыбнулся и показал большой палец камере.

— «Это самое красивое, что я слышала от Ван Ибо. Почему он сказал это Сяо Чжаню? Они даже не одного возраста». «Чем они занимаются на тренировках? Могу я купить билет и посмотреть?». «Я тоже хочу, чтобы Ван Ибо позаботился о моей талии». «Сяо Чжань, ты танцевал лучше всех. Но Ван Ибо не для тебя, иди домой». Похоже, ты разбил сердца многих поклонников Ван Ибо. Скажешь что-нибудь успокаивающее, пока есть возможность?

Камеры навострились на Сяо Чжаня, от его дальнейших слов зависело очень многое. Отшутиться было нельзя, пострадать могла репутация самого Ван Ибо.

— Спасибо, что следите за моим творческим путем. Наставник Ван очень мне помогает, как и помогает всей нашей маленькой команде справляться с трудностями и совершенствоваться. Он грамотный профессионал с большим опытом, и я горжусь, что имею возможность поработать с ним и узнать для себя много нового.

Если настырный ведущий и ждал чего-то другого, более провокационного, то виду не подал. Он вернулся к зачитыванию комментариев для следующего участника, но ничего интересного и скандального больше не прозвучало.

— Ты выбрал хорошую тактику, — сказал перед уходом ведущий, отведя Сяо Чжаня в сторону, — с тобой и Ибо уже есть пейринговое сообщество с тремя сотнями тысяч участников на вейбо. Продолжай в том же духе, и за тебя будут голосовать все ваши фанаты.

— Мы не делали ничего такого.

— Это тебе так кажется. Ну, до встречи. О, Ибо просил передать, что заглянет к вам поздно вечером. Остальным не говорю. Пока-пока!

Сяо Чжань покачал головой снова. Во что превращалась его жизнь? Он пришел сюда не для того, чтобы с ним и наставником, который его ненавидит, создавали пейринговые группы, как о какой-то известной паре актеров. Сяо Чжань сам состоял в таких и даже тратил часть свой зарплаты на покупку продукта, который они рекламировали, когда был молод и увлечен чужой личной жизнью, кто знал, что когда-нибудь он сам окажется в такой ситуации?

Обещал анончикам Лючэн. Извиняюсь, что малость затянул

556 слов на ключ Поцелуй украдкой. Вольная трактовка событий карантина, ЕР, романс, ООС по желанию.

читать дальшеКак только объявляют, что отменяются все съемки и мероприятия, запланированные на февраль, звонит Чжочэн. Пока агентства и менеджеры пересматривают планы, перекраивая график под домашний режим, он спрашивает, наверняка заранее зная ответ:

— Ты один?

Сам Чжочэн живет с семьей, и встречаться на его территории, пока они не определились со статусом отношений, чревато знакомством с мамой и сестрой, которым и без того известно, что у него есть друг — абстрактный образ человека, с которым Чжочэн с легкостью сошелся на съемках дорамы.

Может, неправильно избегать знакомство с близкими своего парня, но при них не получится сделать с Чжочэном и меньшей части из того, что хочется.

А хочется многое.

— Один, — соглашается Хайкуань.

— Я приеду? Только закончил с делами, свободен до завтра, и…

— Приезжай, — перебивает Хайкуань. — Только оденься теплее и не забудь про маску.

Смущаясь, Чжочэн много разговаривает. Неважно, сколько времени они провели вместе, занимаясь всякими непристойными вещами, иногда ему стыдно назначить встречу как в самый первый раз; незачем терять время.

Он приносит с собой морозный запах свежести, стряхивает с шапки снег прежде, чем войти в квартиру, примчавшись за двадцать минут — в опустевшем Пекине нет пробок. Чжочэн привозит пакет продуктов, раскладывает их в холодильнике, ставит чай на ту полку, где у Хайкуаня хранятся остальные баночки с заваркой.

В пластмассовых контейнерах еще теплая еда, заботливо приготовленная и упакованная его мамой.

Чжочэн знает, где и что лежит. Для его вещей в шкафу Хайкуаня выделено уже две полки, а зубная щетка стоит в стаканчике в ванной комнате — какой смысл ее убирать, если Чжочэн старается вырваться при первой же возможности?

Вторая щетка не мешает, а гостей, которые бы не знали о том, что они вместе, у Хайкуаня не бывает.

От глаз не укрывается, что Чжочэн нервничает, раскладывая вещи. Долго переодевается, дергает край футболки, когда возвращается в гостиную.

— Ну чего? — осторожно подталкивает Хайкуань, когда Чжочоэн ныряет под бок, укладывает голову на колени и делает вид, что внимательно смотрит сериал ровно две минуты, пока не заканчивается эпизод.

Что можно понять за такой короткий промежуток, когда в титрах и то больше информации?

Чжочэн морщится, словно кто-то отдавил ему ногу, смотрит так тоскливо, что сердце тут же сжимается от плохого предчувствия. Да что случилось?

— У меня был стрим, — отвечает Чжочэн, отвернувшись.

Хайкуань в курсе, он смотрел трансляцию:

— Ты сказал, я хорошо пою.

Чжочэн вздыхает, опирается на локоть и смотрит в лицо.

— В чем проблема?

— Я не хочу, чтобы из этого раздували невесть что. Кажется, я уже не могу назвать имя, чтобы не получился скандал. Ко мне так пристали, что я не знал, как ответить, но и врать не собирался… чье имя они хотели услышать?

— Чэн-Чэн, — когда Чжочэн волнуется рядом с тем, кому доверяет, он тоже много разговаривает. — Все нормально, нет никакого скандала, — напоминает Хайкуань.

Тянется за телефоном, открывает вейбо и демонстративно пролистывает ленту по нескольким тегам:

— По-моему, твои фанаты счастливы, — замечает он.

— Куань-гэ пытается меня успокоить.

— Пока даже не начинал, — Хайкуань ставит сериал на паузу, собираясь отвлечься от просмотра.

Чжочэн подбирается, смотрит вопросительно из-под растрепавшейся челки. Хайкуань не отказывает себе в желании поцеловать его. Выходит украдкой: быстро и смазано, почти целомудренно, если бы не Чжочэн, успевший провести языком по губам.

— А сейчас? — тихо спрашивает он, когда Хайкуань делает вид, что ничего не произошло.

Вместо ответа, Хайкуань стремительно сгребает Чжочэна в объятия и целует по-настоящему, как хотелось, запустив ладонь под домашнюю футболку и протолкнув язык в жаркий рот.

Чжочэн обнимает его за плечи, торопливо отвечает на поцелуй, закрыв глаза.

Сейчас — начал.

Товарищи аноны, а мне сделали коллаж к последнему фику, и я хочу поделиться. Ли Бовэнь/Виви Цзи Ли, иллюстрация к фику "Виви говорит: "Савадика"".



Да, Виви не в том прикиде, но тут уж какой скрин подошёл... Всё равно круто, я так не умею, у меня плавнички.

Доброе утро, аноны, команда Fingerbang продолжает свои выкладки)) В честь того, что лили теперь прямо совсем как взрослый пейринг, с двумя шипперами и целой совой повышенной упитанности, следующая часть пост-апа посвящена ему.

Из гнезда, собственноручно устроенного Цзи Ли из пары пледов и подушки, доносилось мерное урчание: Баоцзы убаюкивала котят. Стадия отрицания осталась позади. Первое время кошка смотрела на слепых розоволапых "лягушат" со вселенским ужасом и удивлением во взгляде: что, мол, это такое? Откуда оно вылезло? Унесите! Но после долгих уговоров и наглаживания смирилась. Тщательно вылизанные котята - три штуки - повисли на её сосках, а она принялась шипеть на других котов, стоило им подойти к гнезду слишком близко. Так что на ночь их разобрали по другим номерам: Данту унёс, естественно, Чжочэн, Солёную Карамель - Юй Бинь, Грейпфрута - Юйчэнь, а Поп-корн с горем пополам согласился переночевать с наиболее безопасным, на его взгляд, Фаньсином. Остановиться они решили - так как снова задержались в пути, принимая роды у кошки, и не успели доехать к вечеру - в одном из пустых придорожных мотелей, который встретился им на пути.

Баозцы смешно шевелила ушами и недовольно взмуркивала, когда Цзи Ли гладил её или котят, но явной агрессии не проявляла. Ему и Чжочэну, который ассистировал при родах - не всё прошло гладко, им пришлось "очищать" котят от плодных мешков и протирать, так как Баоцзы воротила нос - дозволялось трогать малявок. Остальным новоявленная мамаша, у которой проснулись-таки инстинкты грозным видом и рычанием обещала откусить руку по самые плечи.

- Я тоже могу шевелить ушами и мурлыкать, - сообщил Бовэнь. Он недавно вышел из душа и теперь вытирал голову, сидя на кровати. - Но вокруг меня ты так не суетишься, Сяо Ли. Нечестно!

В мотеле было до гуевой бабушки свободных номеров, но Бовэнь, конечно, увязался за ним. Не то, чтобы Цзи Ли был против. Нет, на самом деле - ни капли.

- Как только ты станешь матерью, Да Ли, всё моё внимание будет твоим! - пообещал он.

- Дай кошке отдохнуть. Роды - не лёгкая прогулка, она устала и хочет спать, - откликнулся Бовэнь, игнорируя его слова. А ведь ответная подъёбка прямо-таки напрашивалась!

Аргумент был разумный, Цзи Ли понимал это и сам. Он порой чувствовал себя сумасшедшей старушкой, из тех, кто заводит по сто котов, и посвящает им жизнь. Но кто из них может быть уверен, что он в здравом уме? Все они балансировали на грани безумия так или иначе. Кроме Чжочэна, возможно, и то Цзи Ли бы не поручился - просто за товарищами по бойзбенду он наблюдал дольше, и понимал, какое поведение для них естественное, а какое - не очень. Спокойный посреди пиздеца плакса Фаньсин; на шаг от Цзи Ли не отходящий Бовэнь; даже для себя слишком отстранённый, ушедший в свой внутренний мир, Юйчэнь; сам он - ещё более непоседливый и шумный, чем обычно, потому что остановиться и замолчать даже на секунду - страшно; про Юй Биня и говорить нечего... Но пока в мире есть кошки, есть и за что уцепиться, чтобы не сойти с ума окончательно.

Верно?

- Давай в душ и спать, - скомандовал Бовэнь. Баоцзы мяукнула, словно соглашаясь с ним. Против двойной атаки Цзи Ли был бессилен - пришлось послушаться.

Не было никаких причин для того, чтобы спать в одной постели. Но они спали. С того самого дня, когда Бовэнь приехал в разгар грозы за ним. Цзи Ли, конечно, смущался и подстёбывал того, но не слишком. Он понимал, что Бовэнь просто боится потерять и его. Из всех - именно его в первую очередь. Болтливого, мелкого, шиложопого и так далее. Это было даже... приятно?

- Только потому, что ты умеешь шевелить ушами и мурлыкать, - сообщил Цзи Ли, ныряя к нему под одеяло. Конечно, слишком длинные руки тут же притянули его к себе. Цзи Ли фыркнул для приличия и уткнулся носом в шею Бовэня. Здесь и сейчас можно было расслабиться, притормозить, не забивать эфир болтовнёй и суетой. С ним спокойно.

Они выбрали номер под самой крышей (не то, чтобы здесь было много этажей - всего три), и теперь лежали, прижавшись друг к другу и слушали, как по ней стучат капли дождя. Ещё не гроза, но в такую погоду хорошо находиться в тепле и уюте, а не катить в никуда по мокрой трассе.

- Почему мы выжили? - спросил Цзи Ли. Он не поднимал эту тему всё это время, но рано или поздно она всплыла бы так или иначе. - Почему из всех именно мы?

- Потому что мы - бессмертные заклинатели, развившие золотое ядро музыкальными техниками Цинхэ Не, - невесело отшутился Бовэнь. - Осталось основать орден. Спи, Сяо Ли.

Уснёшь тут, когда всякие гладят по спине, забравшись под футболку своими горячими руками!

- Золотое ядро ищешь? Так оно, вроде, спереди! - Цзи Ли перевернулся на спину. - У нас и так почти орден, бродячий только. Шесть человек и кошки. Это как кролики Гусу, только кош...

Рука послушно переползла на живот, заставив проглотить окончание слова. Потому что от этих почти невинных прикосновений внутри разгорался пожар, в котором сгорали и слова, и страхи, и вся окружающая реальность. Это бесило, потому что какого хрена, и хотелось большего, хотя представлялось это большее весьма смутно.

- Где-то здесь? - предположил Бовэнь, продолжая гладить его, как кота.

Цзи Ли накрыл его ладонь своей, сам не понимая, желает он оттолкнуть её или прижать ближе, а может и вовсе - направить. Тяжесть в низу живота, почти болезненная, но приятная, не унималась. Их пальцы переплелись. Одно резкое движение - и Цзи Ли оказался прижат к кровати, а Бовэнь навис над ним сверху. От его взгляда - тёмного, жадного - все ощущения, казалось, усилились многократно...

- Будешь моим спутником на тропе самосовершенствования, Сяо Ли? - спросил Бовэнь. Голос его звучал хрипло и ниже, чем обычно. Дурацкий вопрос. Как будто он ещё не!

- Буду, - ответил Цзи Ли, обнимая его за шею, и первым потянулся к его губам. Ну а что остаётся делать, если более тонких намёков он не понимает!

Капли дождя стучали по крыше и в оконные стёкла всё сильнее и чаще. Где-то вдали сверкнула молния. Начиналась гроза, но бояться её здесь сегодня было некому.

Цзи Ли было совершено не до неё.


Продолжение следует, надеюсь - скоро.

Доброе утро, аноны. Я просто оставлю это здесь. На этот раз без ключей, так вышло. Пост-ап, юйчэн, лили, Цао Юйчэнь, Чжэн Фаньсин, Данта, Грейпфрут и другие кошки.

Чжочэн, проснувшись, сразу понял: "Жопа" и зажмурился. Потом, досчитав до десяти, открыл глаза. Жопа не исчезла. Она маячила у него перед лицом, а поверх неё торчал гордо задранный рыжий хвост. Всеми своими честно наетыми килограммами Данта топтался по его груди, намекая: котик проголодался, котик на грани истощения - ах, умирает!

- Котик скоро не войдёт в двери, - посетовал Чжочэн. - Мама с нас обоих три шкуры спус...

Замер на полуслове. Накрыл лицо руками, замотал головой, отгоняя непрошенные слёзы. "Они живы!" - упрямо повторил про себя, как повторял по множеству раз за день. Мама, папа, младший братик - все живы, и он непременно встретит их на военной базе! Пока у них есть надежда, он будет за неё цепляться, чтобы не впасть в апатию, не потерять волю, не сдаться... А сдаваться ему нельзя. Он должен быть сильным.

- Я должен быть сильным, Данта, - сообщил он коту, почесав того за ушком. Данта пфыкнул и гордо утопал к двери, которую тут же принялся скрести когтями. - Потому что иначе не смогу поддержать Юй Биня, а все смотрят на него, как на лидера, а он смотрит на меня и... за что мне всё это, а?

Ответа он, разумеется, не дождался. Если не считать таковым самое громогласное "Мяу", на которое способен кот, потерявший из вида миску с кормом. Пришлось брать Данту (недовольного этим, разумеется) на руки и идти в ресторан на первом этаже мотеля, где они оставили все взятые с собой продукты, включая кошачью еду. К его удивлению, он проснулся не первым. На ресторанной кухне уже обнаружились двое: Цао Юйчэнь, задумчиво помешивающий что-то в кастрюле, и жующий на полу Грейпфрут.

- Доброе утро, - Чжочэн кивнул, пытаясь удержать Данту: завидев соперника, тот зашипел и принялся рваться из рук. - Тоже зверь разбудил?

- Он самый, - ответил Юйчэнь, открыл пакет с кормом и насыпал полную чашку для Данты, поставив её благоразумно подальше от грейпфрутовой. Чжочэн отпустил кота. - Вот и решил приготовить пока завтрак.

- Помочь? - предложил Чжочэн. Уснуть сегодня всё равно больше не удастся.

- Ты можешь порезать сельдерей, - Юйчэнь придвинул к нему несколько стеблей и нож. Чжочэн взялся за дело.

Работать молча было скучно, да и вообще - тишина давила, а тем для разговора как-то не находилось. В мире, где ничего не происходит, нечего обсуждать. И всё же Чжочэн не выдержал.

- А можно спросить? Как ты попал в бойзбенд? Это всё...

Он неопределённо махнул рукой. Этот вопрос и правда его интересовал. Юйчэнь фыркнул.

- Ты не первый, кто меня об этом спрашивает, - поведал он. - Я кажусь слишком скучным для этого, да?

- Ну... - Чжочэн развёл руками. Кусок сельдерея выпал из пальцев прямо на нос вертящегося под ногами Грейпфрута. Тот недовольно мявкнул, убедившись, что это вовсе не креветка. - Может... взрослым?

Если бы речь шла о серьёзной группе, которая упорно задрачивает вокал и танцы, а не выезжает в первую очередь на шоу, никто бы, наверное, не удивился. Сколько у них песен? Четыре? Пять?

- Я третий по старшинству в группе, - напомнил Юйчэнь. - И я... не такой скучный, правда. Не такой старый. Мне же ещё не тридцать!

"Юй Биню не так много осталось до тридцати", - зачем-то вспомнил Чжочэн. Да что же он всё время пытается пролезть в его мысли?! - Но он точно не старый!" Иногда Чжочэну казалось, что тот вообще моложе него. А иногда наоборот - будто старше не на пять лет, а на все пятнадцать и перевидал всё дерьмо этого мира, но продолжает улыбаться...

- Мой имидж казался мне классным, когда я начал сниматься, но в двадцать шесть выглядеть слишком взрослым не всегда хорошо. И мне было интересно. На самом деле. Я хотел попробовать. Пока не попробуешь - не узнаешь, что из этого выйдет, не так ли?

Чжочэн кивнул, высыпая сельдерей в кастрюлю к бамбуку. Тут он прав. Прогнозировать можно что угодно, но не попробуешь - не узнаешь.

- Сложно было? Данта, Грейпфрут!

Коты затеяли возню на полу, явно норовя сожрать друг друга и разрушить дом до основания. Юйчэнь плеснул в них водой. Они обиженно разбежались.

- Поначалу да. Мне было весело, особенно на квесте. Ты смотрел? Мы с Хэ Пэном основали банду! Правда, нам это не помогло...

Он рассмеялся, даже глаза засветились. Видеть его таким - весёлым, в зелёной растянутой футболке и с каплей соуса на носу - было непривычно. Но здесь им незачем было что-то из себя изображать.

- Но не всё давалось легко. Сложнее всего было с фансервисом. Я не привык. Я играл в гетных дорамах, а фансервис с девушками опасен, все подумают, что вы правда встречаетесь. Пришлось учиться на ходу, и, наверное, это смотрелось глупо. Но это тоже интересный квест для актёра... Теперь, наверное, не пригодится.

- Ну... Может... Может, мы организуем театр, когда найдём людей? Даже если технологии больше не позволят снимать фильмы, театр-то точно можно!

Чжочэн оживился. Они могли бы ставить мюзиклы! Ведь люди во все времена хотели хлеба и зрелищ! Никакой апокалипсис это не изменит, в этом он был уверен совершенно однозначно.

- По бл-новеллам?

- Кто сказал "бл-новеллы"?

Юй Бинь протиснулся в приоткрытую дверь кухни сонный и лохматый, ещё в пижаме, бесшумно ступая по полу босыми ногами. Замёрзнет же и простынет, ну какого гуя?

- Чжочэн хочет ставить спектакли по бл-новеллам на военной базе! - заговорщицким шёпотом "сдал" его Юйчэнь. Что ж, похоже, Чжочэн и правда переоценил его серьёзность! Но не успел он возразить, как Юй Бинь расплылся в улыбке.

- Я готов, господин режиссёр! - воскликнул он, оседлав стул. - Главное, не давайте писать сценарий Цзи Ли.

- Чего сразу Цзи Ли? Я отличный сценарист! Мой фанмит имел бы ошеломительный успех, девочки бы пищали... - заявил Цзи Ли, врываясь в кухню. За ним шёл Бовэнь, прижимая к носу платок.

- Особенно на том месте, где Лю Хайкуань стоит красивый с голым торсом, - закончил тот и оглушительно чихнул.